Бурная деятельность в убежище по переоборудованию одного из огромных цехов в сельскохозяйственное поле была в полном разгаре. Помещение полностью освободили от станков, и бригады упорно трудились над вскрытием цементной стяжки, чтобы добраться до земли-кормилицы. Принесенные семена обещали дать неплохой первый урожай. Какими будут всходы тыквы, кабачков и огурцов, неизвестно, они все-таки требуют большого количества влаги и света, но морковь, картофель, свекла, редис и репа «обещали» не подкачать. Конечно, с этого, да и с последующего урожая на стол вряд ли что-то перепадет, но перспектива радовала.
И все бы было хорошо, если бы не война. По-другому эти боевые действия и не воспринимались. Удивительно, как измельчали люди! Раньше подобное назвали бы, в лучшем случае, вооруженной стычкой, а теперь, глядишь ты, война. А вообще-то все логично. Количество людей по понятным причинам значительно уменьшилось, и порог восприятия их действий необозримо снизился. Смерть десятка человек из всех выживших потянет на геноцид. Так что война! По-другому и не назовешь. А война имеет свои законы. Кто-то из великих китайских полководцев сказал: «Старайся предугадать действия противника, а сам нападай там, где он тебя не ожидает». Исходя из этой древней военной мудрости и согласно приказам начальника, по выявленным из разрешительной картотеки адресам к более или менее уцелевшим зданиям были отправлены сталкеры. Тоже новое слово, появившееся откуда-то из постапокалиптической литературы и сразу прижившееся. Великое дело знать, что и где искать. Это не «сходи туда, не знаю куда». Небольшие маневренные группы, по два-три человека, в течение недели притащили большое количество всевозможного оружия. Преимущественно это были охотничьи гладкоствольные ружья различного калибра и марок, да и боеприпасы к ним. Но особо удачливым сталкерам попадались нарезные «красавицы» с оптикой – шедевр человеческого гения, направленного на уничтожение себе подобных. Армия росла, вооружалась и укреплялась. На крыше убежища соорудили две огневые точки, в которых постоянно дежурили бойцы, обеспечивающие неприступность крепости. И последнее – самое важное на этот момент – обследование туннеля.
* * *
Темнота туннеля, робко рассеиваемая несколькими фонарями, почему-то совершенно не пугала. От уходящего во мрак простора веяло надежностью и спокойствием. Как будто местный хозяин деловито знакомил долгожданных гостей со своим владениями. Нечто подобное Максим ощущал еще в той жизни в древних египетских пирамидах. Незыблемость. Вечность. Конечно, годков этому туннелю будет поменьше, чем упомянутым строениям, но чувствовалось, что построено сие на века. Максим неустанно крутил головой, пытаясь разобраться в хитросплетениях кабелей, задирая голову и рискуя сломать шею в тот момент, когда проходили под гудящими лопастями больших вентиляторов, и стараясь уловить в воздухе морозную свежесть с поверхности. Нет, воздух из вентиляции был теплым и сухим. Таким он бывает в автомобиле при включенной печке. Наверное, Изотов был похож на любопытного щенка, попавшего в новую комнату, что было недалеко от истины. Ровный, чистый, словно выметенный пол постепенно отучил светить себе под ноги. И в конечном итоге расслабил настолько, что Максим не заметил, как отряд остановился возле массивной решетки и чуть не опробовал ее своим лбом на прочность.
– Э-э-э, Док, притормози. Сейчас решетку снесешь, а она нам еще пригодится. – Вернувшись на бренную землю из страны фантазий, Максим осветил толстые прутья и, разглядев скрытую среди них калитку, с нетерпением произнес:
– А дальше как?
– Тимофеич, где твой золотой ключик? Видишь, медицине не терпится! – весело позвал куда-то в пустоту бригадир, осветив отряд своим фонарем. В холодном свете улыбающиеся или напряженные лица выглядели непохожими на человеческие: неестественная бледность, большие расширенные зрачки глаз. Футуристичные лица – как лица гуманоидов или зомби из уже подзабытых голливудских фильмов.
– Вам лишь бы зубы скалить. Правильно говорит доктор, нечего на решетку пялиться, – как всегда ворча, из-за спин исследователей появился Тимофеич и по-хозяйски подошел к калитке. Плавное точное движение, лязг сработавшего механизма замка, и калитка бесшумно и приветливо открылась.
– Там в десяти метрах жмур, – вслух напомнил всем Дмитрий, видимо, этот вопрос волновал его с самого начала пути.
– Жмур и жмур. Что ты, Димка, паникуешь? Или, как прошлый раз, решил излить посильно все, что накопилось.
– Ничего я не решил, – насупился Дмитрий, но было видно, что эти воспоминания ему крайне неприятны.
– Надо бы похоронить. Не по-человечески как-то, – произнес Максим, стоя над телом умершего.
– Там таких «не по-человечески» цельный бункер. Неделю будем хоронить. И потом, он же под землей, значит, по всем религиозным канонам все правильно.
– Давайте его хотя бы в шлюз занесем, негоже, чтобы мертвяк под ногами валялся, – произнес Тимофеич.
Вот умеет же старшее поколение быстро находить рациональное решение. После минутной паузы все согласились, что так будет правильней, и, не откладывая дело на потом, без особых почестей отнесли тело в шлюзовую камеру, после чего с чувством выполненного долга закрыли за собой гермозатворы.
Отряд вышел на неизведанную территорию.
– Все-таки надо бы их похоронить. Да и жаль, что такие хоромы мертвым отданы, – рассуждал вслух бригадир, светя фонариком по сторонам. Хотя и смотреть-то было не на что. Тот же вид: серые отштукатуренные стены и уже порядком опостылевший красный кабель под потолком.
Примерно через триста метров команда уперлась в очередную решетку. Она была сестрой-близнецом предыдущей, и первое время Максима мучило ощущение, что они, ведомые каким-нибудь подземным лешим или гномом, ходят по кругу и вернулись к оставленной сзади преграде. Поводив лучом фонарика по замку, Тимофеич, недолго думая, открыл калитку и с легкой похвальбой сказал: – Я же говорил, что ключик пригодится.
– Тимофеич, а ты уверен, что это не та же решетка? – произнес Изотов, опасливо оглядывая открытый проем.
– Тьфу на тебя. Тут только мистики для полного счастья и не хватает. Разные. Почему одинаковые? – и, видя, что его слова не убедили врача, продолжил: – Ты наших близняшек Алинку и Иринку видел? Отличить их сможешь?
Максим подумал и уверенно кивнул головой.
– Они же разные совсем.
Тимофеич довольно хмыкнул:
– Вот так и для меня все замки разные, хотя и одним ключом их можно открыть.
– Поверю профессионалу, – уважительно сказал Изотов и осветил проход за решеткой. – О, а тут тоже дверь, только справа.
В паре десятков шагов на правой стене смутно угадывались контуры закрытой гермодвери. С первой попытки, собственно, как и со второй, и с последующих ее открыть не удалось. Гермозатвор просто не проворачивался, как будто его заклинило или специально заблокировали изнутри.
– Мне кажется, по логике примерно там должен быть «Кристалл», – пробормотал Максим, устало опустившись на пол перед дверью, после последней попытки провернуть упирающийся запор.