– Вот туда и надо нанести первый удар, хана убить. Просто так ханами не становятся, он отпор наладить сможет. Первым делом – он и его приближённые, а затем уже – по стану. Рубить всё, что шевелится, не давать спуску.
– Ясно.
Задуманное предприятие было серьёзным. Обычно такие не один день разрабатывали, но сейчас всё проводилось в спешке – поутру ситуация может измениться.
Разговор подошёл к главному, но никто не решался начать первым. Князь кашлянул:
– Ну а с Итларем что делать будем?
– Как со станом разберёмся, двор Ратибора окружить, а избу с ханом сжечь! – предложил Словята.
– Да ты что, боярин! Дома вокруг деревянные. Не смотри, что зима, – полыхнёт на весь город. Не пойдёт!
– Тогда в честном бою сразимся, – подал голос Ратибор.
– Часть гридей в бою с половцами в их стане поляжет. При хане воины опытные, знаешь, какие потери будут? А у меня каждый дружинник на счету!
– Отравить если? – предложил Словята.
– У тебя зелье есть? – переспросил его князь.
Боярин только развёл руками.
– А что же ты предлагаешь тогда?
– Я придумал! – вмешался в их разговор Ратибор.
– Ну-ка, ну-ка – послушаем.
– Пригласить их, хана с его людьми, утром на завтрак, скажем – в избу, где Ольбег сейчас проживается. Как все усядутся, двери подпереть дрекольем и через окна из луков пострелять.
– Окна маленькие, всех не достанешь.
– Тогда хитрее сделать. Доски на чердаке подпилить, но не до конца – вроде лаза получится. Как хан с воинами откушать сядут, лаз выломать, и сверху из луков их пострелять. Ты помнишь, князь, как хан и воины его въезжали? Сабли и ножи у всех, а луков и щитов нет. Два лучника сверху всех и положат.
– Хм, пожалуй, может получиться. И ещё избу протопить как следует, – предложил воевода.
– Ох и хитёр ты! – удивился боярин. – Они от жары всё снимут, даже кольчуги и поддоспешники – не верю, что они без них. Хан – не простой воин, наверняка в броне, пусть и трофейной.
– План неплохой. Кому поручим?
– А вот пусть рыцарь с торками и исполняет. Их изба, они там всё знают. А торки лучники отменные.
– Всё, так и делаем, – твёрдо сказал князь. – Ратибор, сними рыцаря с торками от избы хана, всё равно они спать улеглись. Слушать там нечего, пусть гриди избу готовить будут, стрелы на чердаке сложат. Я холопам распоряжусь, чтобы избу натопили, как в бане, да еды для поганых спозаранку приготовили. А дальше дело за тобой, Словята. Сможешь сына освободить – должник я твой. Только в долгу оставаться не привык. А потом уже Ратибор в бой вступит. До утра времени немного, заболтались мы, а между тем полночь уже. Бог в помощь!
Князь встал, Словята и Ратибор пошли исполнять первую часть плана. Личная дружина у Словяты на загляденье, воины – как на подбор.
Князь накинул чёрный шерстяной плащ и поднялся на стену – он сам хотел видеть, как всё пройдёт. Да и как можно в тереме сидеть, когда столь важные дела сейчас начнутся?
Алексей планов князя и бояр не знал, но всеми своими потрохами, интуицией чувствовал, что затевается нечто. Сначала Ратибор появился, Ольбега увёл, что-то шепча ему на ухо. Затем воевода появился снова, палец к губам приложил, рукой призывно махнул. Алексея с торками в их избу увлёк, план рассказал.
Придумке Алексей изумился, но, вникнув в детали, понял, что план вполне осуществим.
– Пилу только где взять?
– Ровно не знаешь! У плотника. Только потом при свече пол в избе осмотри, чтобы нигде опилок не было, не то хан догадается. И стрел побольше принесите, не жалейте их на поганых.
Торки согласно кивнули. Половцев они ненавидели не меньше, чем русские. А теперь появилась возможность поквитаться – да с кем? С самим ханом Итларем и его приближёнными. У них глаза от такой перспективы загорелись.
Уходя, Ратибор подозвал к себе Алексея:
– Дело важное доверяю. Смотри, не подведи, иначе у нас потери большие будут. Торков от себя не отпускай и ни с кем разговаривать не давай.
– Не беспокойся, воевода, всё сделаю.
Не успел Ратибор спешно уйти, как Алексей принялся за дело – впереди предстояла беспокойная ночь.
Тем временем дружинники Словяты по одному выходили из лагеря, выводя в поводу лошадей.
Боярин подошёл к караульному на башне:
– Что в стане половецком?
– Тихо, спят. Но дозорные на конях лагерь объезжают.
Отойдя немного от лагеря, дружинники вскочили на коней и дальше ехали уже открыто, не таясь.
Их увидели, и к ним направились верховые. Словята кафтан боярский да шапку бобровую в тереме у князя оставил, а поверх кольчуги простую шерстяную рубаху натянул.
Когда караул половецкий вплотную подъехал, старший из половцев спросил:
– Кто такие?
– К хану Китану от хана Итларя.
– Зачем?
– Ах ты, собака! Ты себя считаешь равным ханам? И тебе следует передать слова ханские? Ты разве хан?
Боярин ударил половца плёткой по лицу. Тот вскрикнул и закрыл глаза рукой, из-под пальцев зазмеилась кровь. Остальные караульные в страхе отшатнулись. Хан ведь и осерчать может, если узнает о ненужном любопытстве караульного.
Дальше они ехали беспрепятственно.
У самого стана разделились. Десяток гридней по взмаху руки боярина ушёл в сторону, к шатру, в котором сидел заложником сын Владимира Мономаха. Теперь впереди ехал Ольбег.
Не доезжая немного до шатра, дружинники спешились, и вперёд ушли люди Словяты. Ольбег уже рвался идти за ними, однако старший из гридей киевских его остановил:
– Сами справятся, не впервой.
И в самом деле, не прошло и четверти часа, как из темноты, беззвучно, как привидение, появился гридь.
– Всё свободно, идём.
Ольбег со старшим дружинником подошёл к входу в шатёр. Обе половины войлока, закрывавшие вход, были завязаны шнурами.
– Эй, гриди! Это я, Ольбег! – прошептал сын воеводы.
За войлоком послышалось движение, две верхние завязки развязались, поверх них высунулось усатое лицо и удивилось:
– На самом деле Ольбег…
– Тс! Тихо! Развяжи полог, войти надобно. Со мной воины киевские.
Воин быстро развязал завязки, откинул полог:
– Заходите.
Ольбег и десяток дружинников Словяты проскользнули внутрь.
Шатёр изнутри был освещён масляными плошками. Передняя часть, где находились воины, была отделена от остальной войлочной перегородкой.
– Пусть прислуга одевает княжича. Только ради всего святого – быстро и тихо, надо в город идти.