– В шесть и поедем. Надеюсь, адрес у вас с собой?
Лера замешкалась, ей показалось неправильным ехать одной. Как будто прочитав ее мысли, Дмитрий сказал:
– Можете прихватить кого-нибудь из подруг.
– Хорошо, – Лера бросила взгляд на часы. – Опаздываю. Знаете мой телефон? – В ответ на снисходительную улыбку Губанова она стушевалась. – Короче, звоните.
Поднимаясь в лифте и шагая по коридору, Лера думала о том, как она выглядела при встрече с Дмитрием. Само собой разумелось, что глупо. Лера на ходу заглянула в зеркальце. Увидев темные круги под глазами, захлопнула пудреницу и нос к носу столкнулась с Васиным.
– А я как раз иду к вам, – он отступил в сторону. – Не возражаете, если пойдем вместе?
– Не возражаю, – сказала Лера. – Хотите поговорить?
– Да. Утром я встретился с вдовой Шостока…
– Где?
– В кабинете ее мужа.
– Она сейчас там?
– Двадцать минут назад – была.
Лера снова двинулась по коридору, дойдя до двери приемной, открыла ее и обнаружила настоящее столпотворение. В приемной собрались все служащие конторы. Тихие, вполголоса, разговоры смолкли, когда появился Васин. Все развернулись к нему в ожидании новостей.
– Убийцу пока не нашли, – произнес он.
Поздоровавшись, Лера прошла к столу. Васин повернулся спиной к присутствующим и прошелестел одними губами:
– Обои…
– Отдать их вам?
– Да…
Лера достала сумку и протянула ему конверты с кусками обоев.
– У меня есть вопросы, – Васин скосил глаза на притихших сотрудников, – зайду позже.
– Хорошо, – сказав это, Лера ощутила значительное облегчение.
Васин ушел. На стул плюхнулся взъерошенный Гриньков.
– Ты еще ничего не знаешь? – спросил он.
– Нет.
– Мадам Шосток объявила себя главой фирмы.
– Она юрист?
– Нет. Танцует в кордебалете.
Лера уставилась на него:
– Как же тогда…
– Вот и я говорю, – Гриньков шутовски хлопнул в ладоши, затем дробью прошелся руками по груди и ногам. – Ансамбль песни и пляски имени Шостока. – Он лихо присвистнул.
– Тихо… – шикнула на него начальница отдела консалтинга. – Нашел время.
В ту же минуту открылась дверь, и все стихли. Из кабинета показалась голова Леночки, обведя взглядом приемную, она сфокусировалась на Лере:
– Пришла?
Та кивнула:
– Пришла.
– Быстро ко мне! – Леночкина голова скрылась за дверью.
Лера взяла блокнот и направилась в кабинет. В приемной воцарилась мертвая тишина.
В кабинете, кроме Леночки, были три молодые женщины.
«Подруги», – сообразила Лера.
– Садись, – приказала Шосток, плюхнувшись в кресло мужа.
Лера села и положила перед собой блокнот.
– Значит, так, – новоиспеченная патронесса с неописуемым торжеством откинулась на высокую спинку кресла. – Даю тебе неделю, чтобы передать дела… вот ей! – Она ткнула пальцем в одну из подруг. – Потом можешь искать себе другую работу.
Покосившись на Леночку, подруга открыла шкаф.
– Закрой! – гаркнула Шосток. – Завтра примешь дела!
– Ты же обещала завхозом…
– Офис-менеджером будет Наташка.
– Могу я идти? – Лера встала.
– Иди и позови консалтинговую начальницу.
– Заведующую консалтинговым отделом? – спросила Лера.
– Не умничай, – огрызнулась Леночка. – Просто скажи, чтоб зашла.
Когда Казанцева вышла за дверь, ее немедленно обступили сотрудники.
– Ну что?.. Как?.. Что сказала? – Вопросы посыпались со всех сторон.
– Уволила, – улыбнулась Лера.
– И что теперь? – поинтересовалась заведующая консалтинговым отделом.
– Теперь вызывает вас. – Лера виновато пожала плечами.
Все смолкли.
– Ну, все… – проронил Гриньков.
– Да нет. У нее всего три подруги, – утешила всех Лера.
– Я и говорю, ансамбль песни и пляски…
* * *
Лерина бабушка-профессорша постоянно твердила: «Умеренность – залог хорошего воспитания». Пока Лера была ребенком, она с этим соглашалась.
В семнадцать она предъявила бабушке другую, не менее здравую точку зрения: «Остерегайтесь умеренности, удача сопутствует тем, кто предается излишествам».
Когда бабушка умерла, Лера стала жить, руководствуясь и тем, и другим правилом. Все зависело от того, сколько денег оставалось в ее кошельке.
Увольнение из конторы Шостока избавляло ее от многих неприятных моментов. Например, от невольного соучастия в деле Евгении Кузьмичевой. Если раньше Лера хотела уйти, но не решалась, то теперь все получилось само собой.
Однако в увольнении были свои минусы. На Лере «висел» кредит за машину, и у нее не имелось никаких сбережений. Она не умела копить деньги.
Отправившись на обед, она с грустью размышляла о том, что скоро этот маршрут станет всего лишь частью ее биографии. Между тем дверь приемной дирекции бизнес-центра открылась. В проеме возник мужчина в спецовке. Он попятился, вытаскивая оранжевую кушетку, которую за другой конец поддерживал еще один человек. Затем вынесли кожаный диван, коробки, торшер и серебристый холодильник.
Лера остановилась, любопытство «съело» все ее мысли. Она зашла в приемную.
– Что у вас происходит?
– Ш-ш-ш-ш… – Маша приложила палец к губам. – Кравченко увольняют.
– Какое совпадение, – заметила Лера.
– Кого еще?
– Меня, – спокойно ответила она и улыбнулась, раскинув руки. – Теперь я свободна как ветер.
– Щас пукнешь и улетишь, – съязвила Маша. Когда дело касалось денег, ее милое простодушие перерождалось в зрелый сарказм. – На что будешь жить? Чем будешь платить за кредит?
– Что-нибудь придумаю.
– «Придумаю…» Подожди. – Маша сняла трубку: – Галееву… Ирина? Это Волкова Маша… Насчет Казанцевой… Неужели берет? Да что-о-о ты?! Завтра? В девять часов утра? Спасибо! – Опустив трубку, она повернулась к Лере:
– Радуйся! Лобов тебя взял!
– Куда?
– В «Домовой». Вместо Риты.
– Нет… Я не понравилась ему, а он не понравился мне. Нет.
– Да! – отрезала Маша. – Кредит чем будешь платить? – Она вдруг сделала большие глаза и снова приложила палец к губам: – Ш-ш-ш-ш…