– Утюг действительно был включен? – рассеянно спросил Васин.
– Вряд ли. Да и какая теперь разница. Мамаша побежала домой. Барсуков – в магазин. А я не стал терять времени. Взял девочку за руку и повел в кусты…
– Что вы сделали с ней? – спросила шепотом Лера. До нее вдруг дошел чудовищный смысл его слов.
– Повел на Ваганьковское кладбище. Мы влезли туда сквозь дыру в заборе. Зашли вглубь…
– Мразь! – закричал Барсуков и кинулся на Лобова с кулаками. На полпути его перехватил Михаил. Сергей продолжал кричать: – Из-за тебя вся жизнь!.. Мы всю жизнь…
– Не стоит обобщать, – сказал Лобов. – Кравченко все знал. Как, собственно, и Реутов.
– Ты врешь! Ты все врешь! – орал Барсуков.
– Кто-нибудь, – Лобов обернулся, – дайте ему валерьянки. – И он снова стал прохаживаться по комнате. Лишь иногда искоса посматривал на Барсукова. – Когда мы пришли на место…
В комнате раздался истеричный вопль. Это кричала Леночка Шосток:
– Выпустите меня отсюда! Я не хочу в этом участвовать!
– Вас никто здесь не держит, – ответил Васин. – Хотя… – он задумался. – Возможно, и вам придется ответить на несколько неприятных вопросов. Я скажу, когда можно будет уйти.
– Могу я продолжать? – спросил Лобов и, не дожидаясь разрешения, снова заговорил: – Мы пришли на место. Юля не плакала.
– Вы убили ее, – всхлипнула Маша.
– Нет, – ответил Леонид Нилович.
Лера облегченно вздохнула и прижалась к Наде. Та порывисто сжала ее руку.
– В тот момент я думал только о мотоцикле, который стоял у ворот кладбища.
– В смысле?.. – удивился Губанов.
– Что же тут непонятного? Я обменял девчонку на мотоцикл.
– Живого ребенка? – ахнула Надя.
– А мертвого бы никто и не взял, – ответил Лобов.
– Как только язык повернулся, – возмутилась Ева. – Вы говорите о трехлетней девочке.
– Ты – гад! – Барсуков снова кинулся на Лобова, но Михаил его удержал.
– Дальше… – процедил Дмитрий. – Кому вы отдали ребенка? Кто пообещал за нее мотоцикл?
– Об этом позже. – Леонид Нилович махнул рукой. Увлекшись рассказом, он полностью перенесся в прошлое. – В тот вечер я просто привел ее к склепу. Думаю, она недолго там оставалась.
– Ладно, – было заметно, что Васин торопится узнать остальное. – Расскажите про гибель Реутова. Его смерть как-то связана с тем, что произошло на прудах? Зачем вы убили его спустя столько лет?
– Зачем? – Лобов ненадолго задумался. – История, из-за которой умер Реутов, случилась совсем недавно. В стенах этого здания. Мы сидели в моем кабинете и говорили об одной финансовой операции. Я выпил и рассказал ему больше, чем следовало. – Он усмехнулся. – Спустя несколько дней о нашем разговоре узнали те, кто не должен был знать. В результате я потерял огромные деньги и, некоторым образом, репутацию. В одном вы правы – Реутова убил я.
– С этим ясно, – сказал Губанов. – За что вы убили свою любовницу?
– Риту? – Лобов на мгновение замолчал. – Я не хотел ее убивать. Она появилась внезапно и вдруг стала кричать.
– Стоп! – оборвал его Васин. – Все по порядку!
– Не надо. Не понукайте, – Лобов холодно улыбнулся. – Не то могу замолчать.
– Простите, – сказал следователь. – Продолжайте. Я слушаю.
– В тот день, когда умерла Рита, мне позвонил Кравченко. Он орал в трубку про обои, которые ему доставил курьер. У него была настоящая истерика. В обеденный перерыв мы встретились на седьмом этаже. Это было удобно, если учесть то, что разговор предстоял особенный…
– Как вы туда попали?
– На грузовом лифте, – ответил Лобов. – Но даже такой способ не исключал возможности быть замеченным.
– Что вы имеете в виду?
Лобов перевел глаза на Николая Ивановича.
– А? – удивленно спросил тот, но спустя мгновение сказал: – Ну, что ж… Я видел его там.
– Не понял, – протянул Губанов.
– Когда я пришел на седьмой этаж, он был там, – Слезь кивнул в сторону Лобова. – Это было перед тем, как погибла женщина.
– Значит, мне вы соврали?! – воскликнула Маша.
– При чем здесь ты? С бабами у меня разговор отдельный.
– Почему не сообщили об этом следствию? – спросил Васин.
– Стукачом никогда не был.
– Рассказывайте сейчас.
– В тот день я поднялся на седьмой этаж осмотреть помещения. Охранников оставил у лестницы, Сам прошел дальше по коридору. Вижу, стоит Кравченко. Я еще удивился: только что был в своем кабинете и вдруг оказался там. С ним был этот, – Николай Иванович ткнул пальцем в Лобова. – Ну, я развернулся и – ходу. Вот и весь сказ.
– Ладно. С вами поговорим позже, – сказал Васин и кивнул Лобову: – Продолжайте.
– Кравченко был уверен, что клочок обоев, который ему прислали, – черная метка. Он утверждал: точно такие обои были в комнате, где жила девочка. Игорь верил, что его настигнет возмездие. Он кричал: «Я знаю, что ты убил Реутова!» Я не сдержался и ударил его.
– При чем же здесь Сцейпек? – спросил Васин.
– В момент нашей встречи с Кравченко она должна была быть в кафе. И вдруг я вижу ее в пустой комнате на заброшенном этаже. И ничего нельзя изменить… Она появилась в тот момент, когда я крикнул, что убил Реутова. Роковая случайность. Она была совсем ни при чем и могла бы долго жить.
– Я знаю, что произошло, – сказал Губанов. – В лифте, на котором Сцейпек спускалась в кафе, обнаружили дефект в схеме выбора этажа. Иногда во время спуска или подъема схему перемыкало, и лифт заскакивал на седьмой этаж. Таких случаев было несколько. Сама того не желая, Сцейпек оказалась вместо первого на седьмом этаже, вышла из кабины и уже не смогла вызвать ее обратно. Ей ничего не оставалось, как пойти по коридору в сторону лестницы. Она хотела спуститься на первый этаж к подругам, чтобы присоединиться к ним во время обеда.
– Со мной было в точности так! – воскликнула Ева.
– Итак, она услышала ваш разговор… – напомнил Васин, и Лобов продолжил:
– Вы не поверите: за полчаса до этого она застала меня с Ириной… с другой женщиной…
– С Галеевой… Я так и знала, она – ваша любовница, – перебила его Лера.
– После этой ужасной сцены, я имею в виду сцену с Ириной, Рита была на взводе. Она и без того на меня злилась, а когда услышала наш разговор с Кравченко, будто сошла с ума. Стала кричать, называла меня убийцей. – Лобов покачал головой. – Потом она подбежала ко мне, хотела ударить. Я отступил в сторону… Окно было открыто. Она полетела вниз.
– Хотите сказать, что не поспособствовали ее смерти? – спросил Губанов.