— Но я и был таким, — напомнил он. — В прошлый раз.
— Не таким. Не для меня, — добавила Анни после паузы.
Он озадаченно разглядывал ее.
— И ты не хочешь реального мужчину из плоти и крови?
Что ей хотелось в данный момент, так это прыгнуть за борт и исчезнуть там навсегда…
— Это опасно, — выдавила она из себя.
— Не опасно. Не волнуйся, ты не забеременеешь. Обещаю. Я позабочусь об этом.
— Я говорю о другой опасности. Эмоциональной. Я могу влюбиться в тебя! — выпалила она.
Казалось, Деметриос был потрясен:
— Нет, ты ведь не сделаешь этого!
Анни была самой загадочной и непостижимой женщиной из всех, кого он когда-либо встречал. Не зная его, она захотела заняться с ним любовью. Познакомившись с ним, она отказывалась от этого, но только потому, что боялась влюбиться…
Где же тут логика, черт подери?!
«Ладно, — размышлял Деметриос, искоса поглядывая на береговую линию Италии, как будто она могла помочь ему с ответом, — что-то похожее на логику тут есть».
Но спокойней от этой мысли ему не стало. Он постоянно отвлекался на Анни, наблюдая за ней уголками глаз. В отличие от Лиссы, Анни не жеманничала и не кокетничала. У нее не было постоянной смены настроения, когда энергичность и энтузиазм резко сменялись угрюмостью. С Лиссой Деметриос никогда не знал, чего она хочет и что выкинет в следующую минуту.
Анни в этом плане отличалась абсолютной открытостью и прямотой. Когда она захотела заняться сексом, она так и сказала. Теперь она отказывалась от этого и просто говорила «нет». Нет, он никогда не встречал женщину, похожую на Анни!
Закончив разговор, она доела свой бутерброд и унесла тарелки. Он ожидал, что она останется внизу, но она вернулась обратно, устроившись поудобней, вытянула ноги, положила их на поручни и откинулась назад, приподняв лицо навстречу солнечным лучам и позволив ветру играть своими волосами.
— Разве это не восхитительно? — повернувшись к нему, с улыбкой спросила она.
— Ага, — согласился Деметриос, потому что тоже так считал.
Ему было чертовски приятно стоять за штурвалом и смотреть на Анни. Долгое время она не шевелилась и не произнесла ни слова, просто молча сидела и впитывала новые впечатления и переживания. Она ни разу не взглянула на него, чтобы проверить, смотрит ли он на нее.
…Да, Лисса вела себя совсем по-другому. Когда она заговорила о морском путешествии на паруснике, Деметриос принял ее слова за чистую монету и предложил зафрахтовать судно, с тем чтобы, как только он вернется домой, отправиться в Кабо-Сан-Лукас.
— Ух ты, здорово! — завопила Лисса в трубку. За прошедшие два месяца они виделись всего два дня, поэтому он с нетерпением ждал этой поездки, чтобы побыть с ней вдвоем. — Просто чудесно! — ликовала она. Он знал, что сейчас ее прекрасные голубые глаза сверкают от восторга. — Ветер. Вода. И мы вдвоем. Да, давай поедем. Я всегда чувствовала единение с природой.
Итак, через два дня, после того как он вернулся из Парижа, Деметриос зафрахтовал судно и они отправились из гавани Дель-Рей в Кабо. Первые пять минут Лисса выглядела такой же довольной, как сейчас Анни, но через час от ее радости не осталось и следа.
Ветер дул слишком холодный. Лодку слишком качало. Брызги морской воды были вредны для ее кожи, так же как и морской загар…
Деметриос поначалу пытался проявить сочувствие. Затем попытался развеселить ее. Но Лисса вообще не воспринимала его шутки. Сначала она надулась, потом разрыдалась.
Деметриос из кожи вон лез, чтобы утешить ее.
— Лис, я скучал по тебе. Я так ждал этого.
С ужасом она посмотрела на него и начала заламывать в отчаянии руки:
— Этого? Вот этого? Здесь ничего нет!
— Мы здесь. Мы вдвоем. Наедине, — напомнил он ей. — Ни журналистов, ни фанатов, вообще никого. Только мы. Расслабься и наслаждайся жизнью.
Но Лисса не собиралась ни расслабляться, ни наслаждаться. Она бросилась вниз в свою каюту, затем опять выбежала наверх. Нервно полистала журнал, потом попыталась сосредоточиться на сценарии. Ей было не с кем поговорить, и она заскучала.
Деметриос предложил ей место у штурвала, но Лисса отказалась:
— Я не разбираюсь в этих делах!
— Я тебя научу, — ответил он.
Но она не захотела. Время шло, и ее волнение росло. Она не умела просто спокойно посидеть.
— Когда мы будем на месте? — спросила она, едва они миновали остров Каталина. Она с надеждой посмотрела вокруг, как будто на горизонте могло материализоваться место их назначения. — Ведь до Кабо всего несколько часов езды.
— На самолете — да, — согласился он. — Но чтобы добраться до Кабо на нашей парусной лодке, у нас уйдет приблизительно одна неделя.
— Неделя?! — пронзительно выкрикнула Лисса.
— Конечно же все зависит от ветра, но…
Лисса не дала ему договорить. Она набросилась на него с такой яростью, которую он наблюдал только раз на съемочной площадке, когда она играла роль наркоманки в период ломки. За эту роль ее номинировали на премию «Эмми».
Увы, оказалось, что она вовсе и не играла. Лисса не просто баловалась наркотиками. Деметриос даже не подозревал, что во время их путешествия она намеревалась достать небольшое количество кокаина в Мексике. Сколько всего он не знал о ней тогда…
Тогда ему легче было бы простить ее. Простить себя.
А теперь все, что он мог вспомнить, — это Лисса в день свадьбы. Она выглядела такой невероятно красивой, радостной, счастливой…
Анни сейчас выглядела точно так же: счастливая, глаза закрыты, лицо сияет спокойствием. Она сидела, блаженно зажмурив глаза. Она не играла. Просто была собой.
Никакого избытка эмоций, никаких срывов. Ее душевное состояние было тихим, безмятежным и таким привлекательным в своем спокойствии…
Золушке подарили один-единственный вечер на балу, который привел ее к исполнению заветной мечты. У Анни тоже был свой вечер с Деметриосом. А сейчас, как это ни удивительно, впереди ее ждут еще целых две недели в его компании.
Две недели, чтобы быть самой собой: не принцессой, не невестой Джерарда, а просто Анни. И она не будет ничего ни требовать, ни ожидать.
Даже о сексе не будет и речи.
Сказав ему о своем решении, она спустилась в каюту, чтобы немного поработать над диссертацией. Пусть Деметриос побудет один и свыкнется с мыслью о двух неделях платонических отношений, которые ждут их впереди. Судя по всему, его такое положение дел очень даже устраивало, потому что, когда после полудня она появилась на палубе, Деметриос излучал спокойствие и радушие.