– Нет там никаких комьев, – твердо произнесла Елена. – Наверное, те их вывезли.
– Те?
– Ну, те, которые и приготовили эти ящики.
– Лен, а ты не заметила там… такой дорожки, которая бывает, когда по земле что-нибудь волокут?
– Заметила. Вон туда ведет, – кивнула она в сторону заросшего кустами и камышом берега, недалеко от места, где они прятали лодку.
Игорь посмотрел туда, куда указала Лена. Ему показалось, что в глубине чащи сверкнуло на солнце стеклышко…
Он вытянул ее в лодку, помог раздеться. Потом они посидели, глядя на воду, а затем Лена сказала, что уже давно хотела сказать:
– Давай, поедем домой. Ведь получается, что кто-то эти ящики приготовил для себя, а мы просто их… украли.
– Взяли, – немного резко, чем следовало бы, ответил Игорь. – Мы взяли свое. А те, кто эти ящики откопал, откопали чужое. И это они украли у нас, а не мы у них. Запомни. Мы с тобой об этом уже говорили, и мне казалось, что этот вопрос закрыт.
– А вдруг это твои какие-нибудь родственники? – неожиданно спросила Лена. – Которые тоже знают это семейное предание. И тоже имеют права на это золото. Если то, о чем мы говорим, можно, конечно, назвать правами.
– Чушь, – отозвался Игорь. – У Ленчика, брата моей прабабки, была семья, но она сгинула во время войны. А у сестры ее не было детей. У моего деда не было ни братьев, ни сестер, так же, как и у моей матери. Нет, родственников у меня нет.
– И все равно, я хочу уехать. Мне неспокойно как-то. Они наверняка заметили пропажу и, возможно, наблюдают сейчас за нами.
Игорь непроизвольно повернулся в сторону берега, где в зарослях кустов и камышей сверкнуло на солнце недавно какое-то стеклышко. Но на сей раз ничего не увидел.
– Ерунда, – сказал он. – Они взяли золото и ушли. Теперь, наверное, пируют в каком-нибудь кабаке, отмечая это дело. Или, что, скорее всего, уже покинули этот город с массой тяжелых чемоданов. А мы…
– А у нас золота – на миллион евро, – перебила его Елена. – Ну, зачем нам больше, этого и так хватит на всю жизнь. И детям еще останется, – добавила она, пытаясь поймать его взгляд, что никак не удавалось. – И не пора ли нам тоже покинуть этот город от греха подальше?
– Может, ты и права, – задумчиво произнес Игорь. – И все же, давай, я сам все посмотрю, – стараясь не встретиться с ней взглядом, сказал он. – Так, для очистки совести.
– Ты что, не веришь мне? – спросил она, и обида плеснула ей в лицо горячей волной. Ей, наконец, удалось поймать его взгляд. Он был извиняющимся и упрямым одновременно.
– Ну что ты. Я тебе верю…
«Ну, что ж, пусть нырнет, – подумала она, глуша в себе недовольство Игорем. – Пусть сам убедится, что золота там больше нет. Да, пусть сам во всем убедится».
Игорь не стал надевать гидрокостюма. И вынырнул через три минуты.
– Ты была права, – сказал он, сняв маску. – Они вытащили оставшиеся ящики на берег волоком по дну, как в первый раз.
– Ну вот, – повеселела Елена. – Значит, уезжаем домой?
Игорь молчал.
– Ты что молчишь?
– Да так.
– Что, мы не едем домой?
– Едем, если…
– Что, если?
– Если там больше нет золота.
– Его нет! Ты же сам видел!
– Я видел только то, что там нет этих ящиков. Которые были выкопаны, и два из которых мы с тобой подняли.
– И что? – почти с нескрываемым раздражением спросила Елена.
– А то, что на дне, под слоем ила и глины, могут быть еще ящики с золотом, – ответил Игорь. – Десятки ящиков. Мы можем стать в пять, в десять раз богаче!
– Хорошо, тогда я уеду одна.
– Я не справлюсь тут в одиночку.
– С чем не справишься? – почти вскричала она. – С добыванием уворованного твоим предком золота со дна вонючего озера?! У тебя что, началась золотая лихорадка?
– Прекрати, – тихо сказал Игорь.
– Нет, это ты прекрати. Вместо того чтобы подобру-поздорову убраться из этого города с миллионом евро, ты хочешь подвергнуть риску нас обоих и в конечном счете потерять все! Поверь, так оно и будет.
Она замолчала и отвернулась. Внутри кипела буря, и она не хотела, чтобы Игорь понял это по ее глазам.
Он заговорил первый:
– Пойми, я не могу оставить все, как есть. Это будет не точка, а так, многоточие… Миллион евро в руках, конечно, лучше, чем журавль в небе. Но мне, – он пару секунд помолчал, – всегда больше нравился журавль в небе. Прости…
Она не повернулась к нему. Буркнула только: «делай, что хочешь», да так и просидела, уставившись невидящим взглядом в воду.
Игорь же тем временем собрал свой Excalibur, поставил триггер в центральную позицию и нажал на красную кнопку ON/OFF. Дисплей включился. Он посмотрел на него и убедился, что аккумуляторная батарея достаточно заряжена и аппарат настроен на «золото». Затем он нажал на ENTER и отбалансировал прибор на воду. Дискриминация на черные металлы и звук были в порядке. Он поднялся и завел рамку над водой. И даже Лена услышала, как громко запищало в его наушниках. Сначала медленно: бип… бип…
А потом быстро и еще громче: бип-бип-бип-бип…
– Есть золото! – воскликнул он в восхищении, что, похоже, совершенно не предназначалось для Елены. Он просто забылся, вернее, забыл, что она была рядом с ним, в одной лодке. И это было оскорбительно…
– Навалом! – снова вскричал он.
Лена обернулась и со злостью посмотрела на него.
– Вот видишь, ты прекрасно обходишься один, – выдавила она из себя. – И даже не замечаешь, что я еще здесь.
– Ленка, милая, ты не понимаешь! – Он буквально светился ребячьим восторгом. – Там, на дне, этого золота лежит немеряно!
– Я очень рада за тебя…
– За нас, черт побери, за нас!
– За тебя…
– Завтра мы начнем копать, – словно не слыша ее последней фразы, возбужденно проговорил Игорь, – а послезавтра… Ну, может, покопать придется несколько дней, – он обернулся к ней и стал тормошить ее за плечи. – Через несколько дней мы станем поднимать содержимое новых ящиков, одного за другим, пока не освободим от золота это озеро. И станем Рокфеллерами. Нет, Биллами Гейтсами!
Он просканировал дно и выключил металлоискатель.
– Сорок футов. Золото лежит на глубине в сорок футов. Это…Это значит, чуть глубже двенадцати метров. Ерунда, достанем! А, Ленка!? Завтра начнем копать, и, возможно…
– Завтра я уезжаю домой, – твердо произнесла Елена.
– Ну, перестань. Кончай кукситься!
– Завтра я уезжаю домой, – повторила она и посмотрела на Игоря так холодно, что по его коже побежали мурашки.