Шифр фрейлины продавался по частному соглашению, а следовательно, организаторы должны были соблюдать строжайшую конфиденциальность – в чем-то эти русские его выручили.
Сам Писрро неузнанным сидел в последнем ряду, стараясь не попадаться на глаза княгине Раевской, пришедшей на аукцион, чтобы выкупить яйцо Фаберже (ей повезло, она сумела переиграть многих, впрочем, с ее деньгами это немудрено). Вместо себя на аукцион Писрро выставил молодого служащего посольства. Впоследствии он понял, что с выбором кандидатуры не ошибся, тот так ловко вступил в спор за изумруд Монтесумы, как если бы от результатов аукциона зависела его собственная судьба.
Аукцион прошел быстрее, чем он предполагал. Все кончилось за каких-то несколько минут. Сначала в спор за овладением шифром вступило шесть человек. Четверо из них отпало после того, как стоимость изделия перевалила за тридцать процентов. С последней из них, неброской русской дамой лет пятидесяти, торг шел посерьезнее, но когда стоимость подобралась к трем миллионам фунтов стерлингов, она, зло поджав губы, отступила.
Заплатив комиссионные, дон Писрро получил камень Монтесумы и тотчас съехал из своей прежней шикарной гостиницы, разместившись в неброской, на самой окраине Лондона, где его никто не догадался бы разыскивать. Наслаждался покоем и обрушившимся на него счастьем. Пригубливая коньяк, он иногда подходил к комоду, на котором в золотой, специально для него припасенной шкатулке лежал изумруд, и, приподнимая крышку, любовался камнем.
Неожиданно зазвонил телефон, стоявший на письменной столе. Кто бы это мог быть? Некоторое время Писрро колебался, стоит ли поднимать трубку, а потом отважился.
– Слушаю.
– Господин Писрро?
– А кто его спрашивает? – даже не пытался скрыть своего раздражения Писрро. Пусть знают, что он имеет полное право отпраздновать победу.
– Это вас беспокоит вице-премьер Рамирес Дельгадо. Я вас побеспокоил? – прозвучал вкрадчивый голос.
Дон Писрро едва не поперхнулся проглоченным коньяком. Вице-премьер Рамирес Дельгадо был одним из самых могущественных людей Мексики. Никто не сомневался, что вскоре он шагнет на самую верхнюю ступень государства. Они были едва знакомы, и тем более странно, что он позвонил в Англию, сумев отыскать его в третьеразрядной гостинице.
– Что вы, господин Дельгадо, я невероятно рад слышать вас!
– Дон Писрро… Изумруд Монтесумы у вас?
Дон Писрро невольно сглотнул, откуда он мог узнать об изумруде, ведь конфиденциальность в аукционном доме «SOTHEBY’S» хранят свято.
– Кхм… Да, мне пришлось проявить некоторые усилия, но я…
– Владыка людей, знайте, что я остаюсь вашим слугой до конца жизни. Берегите себя, вы принадлежите нашему народу.
– Да, Рамирес, вместе мы сильнее, – произнес дон Писрро и вдруг поймал себя на том, что в его голосе прозвучали покровительственные нотки.
Положив трубку, Писрро вылил в стакан остатки коньяка и выпил их залпом.
* * *
Явившись на службу, Ричард Кеннер увидел, что на его столе лежит запечатанный конверт, отправленный на его имя. Вскрыв его, он увидел вчетверо сложенную газету. Развернув ее, Ричард обнаружил фотографию на первой странице – пасхальное яйцо Фаберже. А ниже небольшая заметка:
«Сегодня на аукционе «SOTHEBY’S» было продано пасхальное яйцо Фаберже «Крылья Ангела» за рекордную сумму одиннадцать миллионов фунтов стерлингов. Продавец артефакта решил остаться неизвестным».
Здесь же была небольшая цветная открытка с видом на акционерный дом «SOTHEBY’S», на которой ровным почерком было написано:
«Уважаемый господин Ричард Кеннер, я все-таки решил воспользоваться вашим советом и продать пасхальное яйцо Фаберже. Надеюсь, деньги мне пригодятся в ближайшем будущем».
Хмыкнув, Ричард Кеннер порвал открытку вчетверо и бросил ее в мусорную корзину. Уж лучше бы он задержал этого наглого русского!