– Я попрошу тебя, граф, сходи, посмотри сам… У меня сердце колотится, как у птицы. Посмотри, прошу тебя…
– Да, я сейчас…
Оливье и сам сомневался и волновался. И потому торопливо пошел вдоль барьера к ресе. Тем временем король повернулся к Алкуину:
– Аббат, ты не помнишь вчерашнее письмо соглядатая из Тоскании?
– Относительно переговоров герцога Дезирея с Аварским каганатом?
– Да.
– Я просмотрел его только мельком, ваше величество, и еще не приступал к работе над ним. Там говорится, что герцог Дезирей пригласил к себе послов каганата, с тем чтобы выработать подробный план действий против вас. Что вас еще интересует?
– У тебя же, друг мой, прекрасная память…
– Я, ваше величество, не имею оснований на нее жаловаться, – поклонился Алкуин.
– Так вот, кто ведет переговоры с аварской стороны?
– Сейчас вспомню, ваше величество… Сейчас вспомню… Да, некий аварский князь по имени Ратибор.
– Правильно. Мне тоже казалось, что именно Ратибор. Ты слышал про такого князя?
– На него, ваше величество, если вы помните, в свое время жаловались еще греческие послы. Ратибор считается специалистом по быстрым рейдам во внутренние греческие провинции. Скажем так, это Сигурд аварского покроя. Сухопутный пират, специализирующийся на греческих провинциях. Грабит, но не желает давать сражения…
– Да-да, точно, – нахмурился король. – И где Ратибор сейчас должен, по-твоему, находиться?
– В Тоскании, больше ему пока находиться негде. Переговоры не закончились. Письмо пришло только вчера. Наша почта работает исправно, и гонцы не теряют время. Только в Тоскании, ваше величество, и пробудет там еще долго.
Карл загадочно улыбнулся.
– Я рад, что ты в этом так уверен.
– А в чем дело, ваше величество?
– Нет-нет, просто ты доставил моему сердцу несколько приятных минут. А может быть, и нечто большее… Давай смотреть за стрельцами. А то мы пришли сюда ради этого, а сами отвернулись. Кто из них еще выбыл?
– Осталось четверо, ваше величество. Три вагра и бодрич, который, должно быть, невероятно счастлив от вашего внимания. Он постоянно косится в нашу сторону. Как бы не спутал нас с мишенью.
– Нет. У него не злое лицо. И стрелок он отменный. Я буду рад, если он окажется победителем, пусть даже он и не говорит по-франкски.
Король разговаривал с Алкуином, а сам то и дело бросал косые взгляды в сторону ресе.
Вот граф Оливье подошел к Бравлину, поздоровался за руку и похлопал по холке гнедого коня князя. Разговаривают. Долго разговаривают. Оба оборачиваются в сторону рыцаря, назвавшегося Ратибором. Ясно, что говорят о нем. Что-то спрашивает у них сарацин. Тоже смотрит в сторону Ратибора. Вот подъехал к ресе Аббио. Сам весь в черном и на вороном коне, под стать Салаху ад-Харуму. И знаменитый хвост выходит из вершины шлема и падает эделингу на левое плечо. Аббио спрашивает про стрелков и показывает в сторону короля. Досадливо махнул рукой. Должно быть, ему сказали, что все саксы уже выбыли из борьбы за приз. Приехали Кнесслер и барон Борк. Рыцарей больше интересует состязание стрелков, чем незнакомый рыцарь. Оливье решается и подходит прямо к тому, кого назвали Ратибором. Рыцарь больше кивает, а говорит сам граф. Граф возвращается. Так же неторопливо, вдоль барьера, словно и не понимает, что король сгорает от нетерпения.
А у стрелков тем временем настали самые горячие времена. Мишень передвинули еще на пять шагов. Дожидаясь Оливье, король вышел на боевой рубеж, попытался рассмотреть мишень с места стрельбы. И очень удивился, что по такой цели вообще можно стрелять. Маленькая красная точка вдали. И даже, показалось королю, мерцает. Нет. Попасть в нее – это невообразимо.
Претендентов на приз осталось двое – сухощавый вагр неопределенного возраста с очень мощными, как и говорил Алкуин, и жилистыми руками, сравнить которые можно разве что с ногами обыкновенного человека, и бодрич. Теперь уже, убедившись в их мастерстве, герольд при мишенях не прятался в укрытие, а стоял только в трех шагах, давая отмашку жезлом об удачных выстрелах. Уступать не хотел никто. Теперь стреляли сосредоточенно, выверяя каждое движение руки и дуновение ветра. И каждая стрела попадала в цель.
– Алкуин, что у них за дощечки на левой руке? – спросил король.
– Это, ваше величество, костяной защитный щиток. Без такого щитка стрельцы рискуют остаться однорукими – слишком сильно бьет тетива.
– А почему наши не носят таких дощечек?
– Носят, ваше величество. Только не все, а особые неженки. Остальные обходятся толстой войлочной рукавицей.
– Значит, ты славян относишь к неженкам?
– Не в этом дело, ваше величество. Наш лук не может так сильно бить тетивой. Для этого он должен быть вполовину сильнее, чем сейчас.
– Одно утешение – в королевстве не будет одноруких… – сердито сказал Карл.
Подошел Оливье.
– Что? – коротко спросил король.
– Я хотел бы, чтобы это было так, ваше величество. Но я в сомнении.
– Чем твое сомнение вызвано?
– Ратибор не снимает шлем с полумаской, а сразу от полумаски у него начинается бармица. Никто не видел его лица. Разговаривает он с сильным акцентом, словно очень плохо знает франкский язык. Из-за этого невозможно разобрать голос. Я спросил Ратибора…
– Это не Ратибор.
– Что, ваше величество?
– Это не Ратибор. Я вчера получил письмо из Тоскании от тамошнего соглядатая. Князь Ратибор представляет своего кагана на переговорах с герцогом Тосканским Дезиреем.
– Тогда кто же этот рыцарь?
– Я хотел у тебя спросить…
– Я в растерянности, ваше величество. Отдаленное сходство с Хроутландом есть, это несомненно, но я не решусь утверждать… Кроме того, семь лет может так много изменить в облике любого человека. И даже в голосе.
– Ладно. Посмотрим. Хроутланда лучше всего видно в бою. Завтра будет меле…
– Этот рыцарь будет в нем участвовать, ваше величество, на стороне саксов под командованием герцога Трафальбрасса.
– Вот и посмотрим…
– Ваше величество, – обратился к королю герольд. – Эти два стрельца уже израсходовали почти все стрелы, и ни один из них не промахивается. Мишень отнесена на предельное расстояние. Дальше нельзя. Мы не можем определить победителя.
– И что? – спросил Карл.
– Я предлагаю разделить приз между ними и объявить победителями обоих.
– Делиться, ну уж – нет! – воскликнул бодрич, которому уже было известно предложение герольда. – Победитель должен быть один!
Алкуин перевел это восклицание королю.
В это время зашумели и бешено захохотали берфруа. Карл вместе со всеми обернулся.