— Но наше первое свидание тоже было замечательным, — сказал Ленни. — После того как мы выпили бутылку водки, ты потащила меня в какой-то джаз-клуб в Гринвич-Виллидж, где мы проторчали до четырех утра.
— А потом ты потащил меня в какое-то сомнительное кафе для таксистов и водителей автобусов, где мы до утра пили дрянной кофе и болтали обо всем на свете.
— И ты была счастлива.
— Не отрицаю. — Лаки сделала паузу, потом продолжила: — Но главное было не в этом. Главное заключалось в том, что той ночью мы полюбили друг друга.
— Да не может быть! — Ленни сделал удивленное лицо. — А вот этого-то я как раз что-то не…
— Не шути со мной, Ленни Голден! — сказала Лаки железным тоном и прищурилась. — Раз я так сказала, значит, так оно и есть.
— О’кей, о’кей! — рассмеялся он. — Конечно, мы друг друга полюбили… И теперь мы престарелая супружеская пара, обремененная детьми, обязательствами и недвижимым имуществом.
— Выбирайте выражение, мистер! — Лаки шутливо ткнула его кулаком в живот. — Я, во всяком случае, не чувствую себя ни «старой», ни «обремененной».
— Скажу вам как на духу, миссис Голден, и плевать на последствия… — торжественно проговорил Ленни и прижал руку к сердцу. — Вы и сейчас остаетесь прекраснее всех на свете. Кроме того, мне всегда нравились, э-э-э… хорошо выдержанные женщины.
— В каком это смысле — хорошо выдержанные? — Лаки подозрительно прищурилась.
— Ну, как коньяк, — пояснил Ленни с самым невинным видом. — Чем больше лет, тем лучше букет.
— Ах ты!..
— Да, я такой. — Одним быстрым движением он повернулся так, что Лаки оказалась под ним. — И сейчас я докажу вам, миссис Голден, что для меня вы по-прежнему самая красивая и самая желанная.
* * *
Многие звезды устраивали после своих выступлений небольшой прием для зрителей — естественно, не для всех, а только для узкого круга избранных. Джеральд М., однако, частенько пренебрегал подобной практикой, но сегодня он пел в Вегасе, а среди здешней публики могли оказаться знаменитости самого крупного калибра, поэтому он решил не рисковать и посмотреть, кто придет воспеть ему хвалу. Кроме того, он все равно оставался в городе, чтобы посмотреть боксерские поединки, а поскольку певец только недавно расстался с очередной любовницей — очень и очень амбициозной актрисой, впрочем, все актрисы были амбициозными и эгоистичными, — он решил, что было бы неплохо посмотреть, что может предложить ему Вегас в качестве замены.
Как бы там ни было, последним человеком, которого Джеральд М. ожидал увидеть на приеме после концерта, была его собственная дочь, которую, правда, он узнал с большим трудом. Без привычных афрокосичек Куки была сама на себя не похожа.
— Что случилось с твоими волосами, цыпленок? — спросил он, когда Куки и ее друзей провели в просторную, но битком набитую гостями гримерную, расположенную рядом с частным баром.
— Не называй меня так! — прошипела Куки, в ужасе закатывая глаза. — Это… унизительно.
— Эта девчонка — мой маленький цыпленочек, — пояснил Джеральд М., обращаясь к собравшимся в гримерке людям. — Я растил ее один вот с такого возраста… — Он показал рукой фута на два от пола. — А поглядите на нее теперь — Куки стала совсем взрослой!
Певец щелкнул пальцами, и подскочивший официант поднес ему бокал рома, который Джеральд М. осушил в два больших глотка.
— Что ты тут делаешь, сладенькая? — спросил он у дочери. — Как тебе понравилось мое выступление?
«Никак, — хотелось сказать Куки. — Никак, потому что мне противно смотреть, как мой отец скачет по сцене в обтягивающих кожаных штанах, красуясь перед престарелыми неудачницами, которые только и мечтают с ним трахнуться».
— Это было что-то феноменальное! — вмешался Фрэнки, незаметно оттесняя Куки в сторону. — Вы превосходный артист, — добавил он, с чувством пожимая Джеральду М. руку. — Я в восхищении. Каждый ваш концерт — событие, которое способно до основания потрясти этот гребаный мир. Извините, сорвалось… — добавил он, немного подумав.
— А ты, собственно, кто такой? — настороженно спросил Джеральд М.
— Меня зовут Фрэнки Романо, и я — друг вашей дочери. Рад познакомиться с вами, сэр.
— Сэр!.. Это надо же!.. — Джеральд М. расхохотался. — Как ты думаешь, сколько мне лет, сынок?!
«Хреново, — подумала Куки. — Кажется, Фрэнки и мой папец уже спелись. Нашли, блин, родственную душу!»
Пока продолжался этот разговор, Макс старалась держаться в тени. Она считала, что выполнила данное подруге обещание, и уже собиралась потихоньку улизнуть вместе с Тузом, но Куки не дала ей такой возможности.
— Останься, — шепотом взмолилась она. — Ну хоть еще на немножко, иначе Фрэнки так и будет торчать здесь, с отцом. Его нужно отвлечь, а одна я не справлюсь.
— Но, Куки… — начала было Макс.
— Пожалуйста! — прошипела та, делая большие глаза.
И Макс пришлось остаться.
* * *
Бобби и Денвер сидели возле бассейна в клубе «Настроение» — в открытой кабинке, освещенной несколькими декоративными свечами в круглых стеклянных шарах-подсвечниках. На часах было около полуночи: музыка гремела на полную мощность, а все столики были заняты парочками и шумными компаниями. Больше всего в зале было красивых девушек; даже официантки в довольно откровенной униформе выглядели так, словно сошли со страниц модного журнала. В этой типично клубной атмосфере Денвер сразу почувствовала себя не в своей тарелке. Она никогда особенно не жаловала подобные заведения, совершенно искренне считая, что ночной клуб — это место для богатых бездельников, которым нет нужды беспокоиться о том, что выходные закончатся, и им придется тащиться на работу, преодолевая недосып и похмелье.
— Как настроение, Ден? — спросил Бобби, который, похоже, заметил ее подавленность.
— А ты как думаешь? — ответила она — несколько ворчливо, потому что сдержаться и не выместить на ком-то свое недовольство вдруг оказалось чрезвычайно трудно.
— Ты выглядишь несколько… — Он пожал плечами. — …Закрепощенно.
— Ну да! — подтвердила Денвер язвительно. — Особенно по сравнению с теми раскрепощенными девицами, которые то и дело подходят к нашему столику, чтобы поговорить с тобой, — добавила она. Денвер прекрасно понимала, что все это очень похоже на сцену ревности, но ничего не могла с собой поделать.
— Ты же знаешь, что это просто работа, — сказал Бобби и погладил ее руку. — Ведь это мой клуб, что же мне теперь — не обращать на них никакого внимания?
— А это неплохая идея! — заявила она с самым саркастическим видом.
— Выпей лучше немного вина, — предложил он. — Оно поможет тебе расслабиться.
— А смысл? — Денвер пожала плечами. — Я — то думала, что сегодняшний вечер будет целиком нашим, но сначала мне пришлось отговаривать Кэсси от аборта, а теперь ты занят своей работой, то есть пустыми разговорами со всякими… В общем, если это называется «романтический вечер вдвоем», то я — Арнольд Шварценеггер.