Солдаты стреляли, перезаряжали ружья и снова стреляли. Он выждал момент и поднял своих людей в контратаку. Генерала Делагорта среди французов не было. Засядько поискал его глазами, увидел на земле распростертого седовласого человека. Генерал был сражен ружейной пулей.
Повсюду слышался пронзительный клич черногорцев и гремело громовое русское «ура». Французы дрались молча. Наконец им удалось отступить и укрыться в крепости. Засядько собирался начать штурм, но прибыл приказ от адмирала Сенявина вернуться на корабли.
Флот начал осаду соседнего города Рагузы. Все десять линейных кораблей, выстроившись полукругом, деловито бомбардировали старые каменные стены в надежде пробить брешь. Осада была вялой, так же вяло защищались французы. Все знали, что основная война ведется на европейском театре военных действий, именно там решаются судьбы мира. Дошли слухи, что русский царь не смирился с поражением и основал четвертую коалицию держав в составе Англии, России, Пруссии и Швеции. Наполеон не стал ждать вторжения, а по своему обыкновению двинулся навстречу неприятелю. Меньше чем через месяц после образования коалиции он разгромил прусские войска при Шлейце и Заале, затем окончательно уничтожил прусскую армию при Иене и Ауэрштадте. Через несколько дней вступил в Берлин, взяв себе в качестве трофея шпагу Фридриха II.
Ободренные новостями, французы осмелели. В Рагузу прибыл новый губернатор Мармон, который чувствовал, по его словам, к черногорцам одно презрение, а зол был только на русских.
Он внезапно напал на русский десантный отряд и уничтожил больше половины его состава, попутно истребив тысячу двести черногорцев. Засядько в это время находился на корабле. Завидев сражение, поспешил на берег, принял командование и организовал оборону. Атака Мармона была на редкость удачной: больше тысячи русских солдат и офицеров полегло в сражении. Александру ничего не оставалось делать, как попытаться увести людей снова на корабли, избегая потерь. Остатки десантного отряда отступали в полнейшем расстройстве.
– Сомкнуть ряды! – закричал Засядько яростно. – В каре!
Солдаты, завидев отважного капитана, пользовавшегося славой неуязвимого, приободрились, начали перегруппировываться.
– В каре! – повторил Засядько. – Быстрее!
Пригибаясь, он побежал к брошенной батарее. Артиллеристы полегли все до одного, между орудий сновало несколько французских кирасиров. Они распутывали постромки, явно намереваясь затянуть орудия в крепость.
Засядько оглянулся. За ним бежало трое солдат. «Справимся», – мелькнула мысль.
Он прыгнул, ударил саблей, снова прыгнул и опять ударил. Двое упали с рассеченными головами, третьего Александр сбил с ног корпусом, бросаясь на офицера, успевшего выхватить пистолет. В три гигантских прыжка он настиг офицера, который за это время поднял пистолет едва на полдюйма, сильным ударом свалил его, отшвырнул саблю и подскочил к ближайшей пушке. Пока солдаты возились с растерявшимися и оглушенными французами, он повернул ствол орудия в сторону атакующей французской колонны. Зарядить и поднести запал было делом мгновения.
Грохнул пушечный выстрел. Через минуту грянули три других орудия: солдаты быстро сообразили, что нужно делать.
Во французской колонне, осыпаемой картечью, наступило замешательство. Никто не ждал артиллерийского огня с батареи, которая уже считалась захваченной. Замешательство длилось недолго, французы изменили направление атаки и пошли на штурм так нелепо потерянной батареи.
– Держитесь, ребята, – закричал Засядько. – Отступать нельзя: перебьют весь батальон!
Они успели выстрелить еще раз. Этот залп картечью нанес противнику большой урон, ибо пришелся почти в упор атакующим. Затем вспыхнул короткий штыковой бой. В нем бы и пришлось погибнуть, так как силы были слишком неравными, но в этот момент с тыла французов атаковало каре, которое Засядько создал немного раньше.
Недолгий бой закончился отступлением французов. Засядько не стал преследовать неприятеля и увел людей на корабли. Соотношение сил складывалось не в пользу русских.
На другой день в крошечную каюту Засядько пожаловал сам вице-адмирал. Александр встревожился. В помещении было тесно от моделей ракет, рулонов плотной бумаги, мешочков с древесным углем, порохом, селитрой, всевозможных приспособлений для работы.
– Так-так, – изрек Сенявин, стоя на пороге.
Он внимательно осматривался, словно бы собирался затем рисовать картину по памяти. Александр смущенно развел руками, дескать, как видите, все на виду.
– Я представил вас к награждению орденом Святого Георгия четвертой степени, – заявил Сенявин, внимательно глядя в лицо капитана.
Однако реакция на его слова была вовсе не такой, какую он был вправе ожидать. Засядько расхохотался. Он пытался сдержаться, но это удалось не сразу. Пересмеявшись, объяснил:
– Простите великодушно, но этот орден для меня заколдованный. Дважды еще фельдмаршал Суворов собирался наградить им, но оба раза вычеркивал из наградного листа… Простите, ваше превосходительство, я уже не верю, что буду носить ордена!
– Это вам обеспечено, – пообещал Сенявин. – Если бы не вы, наших бы там перебили как мух.
Он поискал место, где бы сесть, но не нашел, а на пыльную лавку с чертежами опуститься не решился. И, стоя на пороге, задал вопрос, ошеломивший Александра:
– Кстати, что вам говорит название «конгревские ракеты»?
Засядько вздрогнул, затем, немного подумав, ответил:
– Английский генерал Конгрев – умнейший человек и опытный изобретатель. Он придумал объемное тиснение, что применимо также в книжном деле. Я сам видел книжку на английском, сделанную по его методу. На корешке буквы золотой фольгой выглядят выпукло, зримо! Надеюсь, его метод так и назовут конгревовым тиснением… Еще слышал, что в битве с индийцами под Серангапатамом захватил их ракеты и привез в Англию. Много работал над ними, пытаясь превратить их в ракетные пушки.
– Что это такое?
– Индийские ракеты способны были только сеять панику да пугать лошадей. Боевых зарядов они не несли. Конгрев старался приспособить эти ракеты для военных целей… – Александр говорил спокойным тоном, а в голове вертелась тревожная мысль: «Почему такой внезапный интерес к ракетам?» – Конгрев сконструировал специальные ракетные пушки, которые стреляли ракетами. Однако такие пушки были не лучше обычных, к тому же ракеты обходились дороже ядер…
– Так-так, – кивнул Сенявин, над чем-то думая. Вдруг он сказал решительно: – Завтра с утра отправляйтесь на берег. Возьмите с собой людей, лошадей, оружие. Возглавите военную экспедицию к Берату. Это недалеко, меньше сорока верст от берега. Поступило сообщение, что Али-паша Янинский осадил в Берате пашу Ибрагима и взял город, применив эти самые конгревские ракеты!
Рано утром Засядько сошел на берег во главе небольшого вооруженного отряда. К Берату вела узкая извилистая дорога. Люди шли гуськом, однако Александр не беспокоился. Нападения он не опасался: французов поблизости нет, а сам Али-паша враждовал с французами и поддерживал русских и англичан.