— Просто он никогда не целовал меня в губы прежде, — сказала Хлоя.
А еще он никогда не танцевал с ней так, как на свадьбе своего отца. За прошедшие ночи Хлоя несколько раз просыпалась, думая о том, как их возбужденные тела соприкасались в танце…
— В губы, говоришь? — Миллисент оживилась, услышав об этом.
Хлоя едва сдержала стон.
— Вы раздуваете из мухи слона. Саймон не сделал и не сказал ничего выходящего за рамки приличия.
— Ты кажешься почти разочарованной, — заметила Миллисент.
«Разочарована ли я?»
— О нет! Почему я должна быть разочарована? Мы с Саймоном всегда были друзьями. Если бы он интересовался мной, то давным‑давно сообщил бы мне об этом. Кроме того, женщины, с которыми он встречается, похожи на супермоделей.
— И что же это значит? Ты ему не походишь?
Хлоя вдруг вспомнила слова Саймона.
«Она мне не подходит».
Именно так он отозвался о той загадочной женщине, когда разговаривал с Хлоей по телефону в ночь после их поцелуя.
— А он тебе нравится? — спросила Миллисент.
— Я никогда не позволю себе в него влюбиться.
— Любопытный ответ. Почему же нет?
— Он мой лучший друг. Совершив ошибку, я рискую не только выставить себя дурой, но и потерять его.
— А если ты поступишь правильно? — спросила Миллисент.
Ответ требовал долгих размышлений, времени на которые у Хлои не было.
Когда она вошла в ресторан, Саймон уже сидел за столиком. Ресторан был новым, с первоклассной кухней, поэтому Саймон и Хлоя решили его посетить. За последнее десятилетие они побывали во многих новых ресторанах Манхэттена. Она никогда не чувствовала себя неловко во время их дружеских посиделок — до настоящего момента. Сегодня вечером Хлоя оценивала каждый его жест и слово.
Он встал, когда она подошла к столику. Хлоя знала, что, если метрдотель не отодвинет для нее стул, Саймон будет готов оказать ей любезность.
— Я взял на себя смелость и заказал закуску и пару бокалов вина. Белого, — сказал он прежде, чем она могла запротестовать. — И не беспокойся о диете. Маленький помидор и поджаренный хлеб с оливковым маслом, солью, перцем, чесноком и базиликом не увеличат твой вес.
— Спасибо.
— Очередное платье‑претендент для вечеринки одноклассников? — спросил он, внимательно осматривая ее.
Она кивнула:
— Что скажешь?
— Думаю, ты будешь шикарно выглядеть даже в мешковине, но это платье намного лучше мешковины.
Это был своего рода комплимент, который она по обычаю отвергала со смехом. Но сегодня вечером на самом деле ее сердце затрепетало, а во рту пересохло.
Саймон, по‑видимому, заметил ее реакцию.
— Мне нравится.
— Что?
— Твое молчаливое признание истины на этот раз. Никаких возражений и споров. — Он кивнул. — Да. Мне определенно нравится.
Официант принес вино, которое оказалось отменным. Хлоя тем временем терялась в догадках, как вести себя с Саймоном, чтобы не выставить себя дурой.
Пища оказалась ни плохой, ни особенно хорошей. Хлоя не могла не заметить, что уединенные столики в ресторане и слабое освещение создавали идеальные условия для интимной беседы. Как обычно, они с Саймоном разговаривали, хотя время от времени он или она теряли ход мысли. Паузы в разговоре не казались неприятными, но были наполнены смыслом.
Вечер закончился на неловкой ноте. Поймав для Хлои такси, Саймон наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Они повернули голову в одном и том же направлении, затем повернулись друг к другу лицом. Наконец он обхватил ее лицо руками и поцеловал в щеку.
Оба рассмеялись. Однако напряженность в их отношениях сохранилась.
* * *
На следующий день Саймон добрался до квартиры Хлои в рекордно короткое время. Он несся сломя голову — секретарша сообщила ему, что Хлоя просила ему передать, что ей необходимо с ним повидаться. Вопрос жизни и смерти.
Он должен был помнить о том, что Хлоя склонна преувеличивать.
Тем не менее он насладился шоу, свидетелем которого стал.
Разъяренная, Хлоя вышагивала по своей крошечной гостиной, потрясая кулаками.
Я не могу поверить, что только сегодня комитет по организации вечера встречи выпускников нашего класса прислал мне заявку, в которой просит меня сообщить свои биографические данные, которые войдут в буклет об одноклассниках! Когда ты получил свою?
— Вместе с приглашением.
— Значит, на целую неделю раньше, чем я!
— Уверен, это недоразумение.
Она замерла на месте:
— Недоразумение… В моем случае это было сделано намеренно. И теперь у меня остается всего один день для того, чтобы сообщить свои данные в установленные сроки. Что же это такое?
— У тебя еще есть время. Ты можешь отправить данные по электронной почте. Буклет отправится в печать только завтра.
— Мне нужно больше времени!
— Зачем? От тебя требуются биографические данные. Не более трехсот пятидесяти слов.
— Получится так же, как с тем школьным ежегодником.
— Нет.
Однако Саймону пришлось молчаливо с ней согласиться. В одном из ежегодников, для которого Хлоя подавала свою фотографию, уже будучи старшеклассницей, это фото почему‑то опубликовано не было. Вместо него красовалась фотография с какого‑то школьного праздника, во время которого лицо Хлои было раскрашено цветами эмблемы школы. Не самое удачное ее фото. Поле под ее именем — там, где указываются достижения старшеклассников, — оказалось пустым. Никакого упоминания о ее участии в нескольких школьных соревнованиях и местах в почетных рейтингах.
— Ну, я не собираюсь позволять им строить предположения на мой счет. Я напишу им такую автобиографию, что они будут рыдать, читая ее. — Хлоя решительно включила свой ноутбук.
Саймон подумал, что даже в гневе она необычайно хороша.
Шел одиннадцатый час, когда она наконец встала и потянулась. Задремавший Саймон пошевелился, столкнул кота Хлои со своей груди и сел прямо.
— Написала?
— Написала, — ответила она. — Это настоящий шедевр.
Ему не понравилась ее улыбка.
— Не возражаешь, если я прочту?
— Конечно. Если заметишь опечатку, дай мне знать. Я пока быстренько приму душ.
В автобиографии Хлои опечаток не было, зато было полно… преувеличений. Черт побери, по сравнению с ней Дональд Трамп казался просто ничтожеством. Она якобы занималась разработкой дизайна приглашений для вечеринки мэра по случаю его инаугурации. Она якобы является автором новых туристических брошюр для известной турфирмы «Эллис айленд». И еще много‑много чего, чем Хлоя в принципе никогда не занималась. Саймон подумал о том, что она не указала многое из того, что действительно сделала. Хлоя не считала свои реальные поступки признаком успеха, однако они говорили о ее характере.