Купцов сосредоточенно разглядывал фото снайпера-живописца и пытался интуитивно решить вопрос: Старовойтов и Слепой Киллер — одно лицо или нет?… «А ПУЛИ ЛЕТЕЛИ, КАК МАЙСКИЕ ЖУКИ. Мне казалось, что их очень много, а я уже мертва. Я уже убита. Меня больше нет…» Кто же ты, Владимир Палыч Старовойтов?
Он сидел и смотрел на фото, когда зазвонил телефон. Лиса вздрогнула. Купцов уже заметил, что она вздрагивает при звуке телефонных звонков.
Из автоответчика раздался голос Петрухина.
* * *
Петрухин позвонил из того самого таксофона, которым пользовалась Любовница. Автомат был установлен в кафе напротив казино «Гудвин». Петрухин позвонил и сказал, что есть возможность пообщаться с господином художником и ежели «инспектор Купцов» подъедет в течение получаса к дому Старовойтова, то контакт возможен «на самых выгодных условиях».
Леонид ответил: «Еду», — попросил у Лисы ее фотографию и фотографию Старовойтова («Желательно такую, на которой он наиболее похож») и откланялся. По голосу «инспектора Петрухина» он догадался, что есть что-то интересное.
Лиса дала пару фотографий. Сказала при этом, что необходимо учесть: снимкам уже пятнадцать лет… но в общем сходство несомненное.
Купцов поблагодарил, взял фотографии с обещанием обязательно вернуть и ушел.
* * *
Петрухин сидел в салоне «фердинанда», слушал «Шансон». «Фердинанд» стоял всего метрах в трех от «тринадцатой», принадлежащей гр. Старовойтову В. П. Дмитрий с удовольствием покуривал сигарету и без всякого удовольствия слушал некую «балладу» о тяжелых братанских буднях, исполняемую некой «блатной звездой».
…Когда Купцов поехал к Лисе, Петрухин отправился взглянуть на рассекреченный таксофон. К удивлению Дмитрия, никакого телефона возле дома не оказалось… Но на дверях кафе, расположенного в первом этаже здания, он увидел картинку — символ телефона. Дмитрий толкнул стеклянную дверь и шагнул в тишину и прохладу вестибюля. Аппарат, посредством которого измывались над женщиной, висел на стене справа и выглядел совершенно безобидно — так же, как тысячи других аппаратов… «А вот твоего сынка хорошо бы пустить на запчасти… На них всегда есть спрос». От этой мерзости Петрухина и сейчас передернуло.
Петрухин постоял у аппарата, потом прошел в зал и проверил, насколько хорошо просматривается таксофон из зала. Получалось, что просматривается отлично. С места бармена — как на ладони. Возможно, прикинул Дмитрий, это еще пригодится… возможно — нет.
Он заказал чашечку кофе, неторопливо и со вкусом выпил его, расплатился и покинул кафушку. На улице вновь навалились на него яркий, режущий свет, жара, пыль, запах бензина. Петрухин посмотрел на часы и пешком двинулся к дому номер восемнадцать, считая шаги. Получилось, что до подъезда, где жил Старовойтов, было всего-то около ста двадцати метров или полторы минуты спокойной ходьбы… Дмитрий уже собрался идти обратно, к «фердинанду», когда увидел подъезжающий к дому «жигуленок» бежевого цвета… госномер? К 772 РА… Здрасьте, господин художник.
Петрухин остановился и начал хлопать по карманам в «поисках» сигарет. «Тринадцатая» подкатила к подъезду и остановилась в метре от бампера старенького «Москвича», под раскрытым капотом которого возился хозяин. Из «тринадцатой» вылез мужик в вытертых джинсах, футболке и с бородой. Владимир Старовойтов выглядел старше своих пятидесяти лет. Он вылез из машины, подошел к хозяину «Москвича». Петрухин наконец «нашел» свои сигареты в заднем кармане брюк.
Старовойтов поздоровался и затеял разговор с хозяином «Москвича»… Петрухин теперь «искал» зажигалку, снова похлопывая себя по карманам. И слушал чужой разговор. На него совершенно не обращали внимания.
…На заднем сиденье «жигуленка» он вдруг увидел черный дождевик с большим капюшоном. Небрежно брошенный на спинку дождевик был похож на шкуру, снятую с монстра.
Художник разговаривал с хозяином «Москвича». Оба смеялись.
* * *
Купцов появился спустя тридцать четыре минуты после звонка Петрухина. Свою «антилопу» поставил метрах в тридцати от «фердинанда» и позвонил Петрухину на трубу.
— Что у тебя такое горячее, Митрий? — спросил он.
Петрухин рассказал о «случайно» подслушанном диалоге «Хозяин „Москвича“ — Старовойтов». из которого следовало, что художник собрался на пленэр — порыбачить и — пописать этюды. Выезд — через час. То есть через двадцать с небольшим минут, если, разумеется, господин художник точен и час в его представлении действительно единица времени, равная шестидесяти минутам, а не какая-нибудь абстрактная бяка типа «Квадрата» Малевича.
— Ну и что? — спросил Купцов.
— Самый подходящий момент пообщаться с ним — он ведь нас совсем не ждет. Так?
— Так-то оно так, но…
— На заднем сиденье брошен черный дождевик с капюшоном.
— Черт! — сказал Купцов после длинной паузы. — Вот черт! А я ведь уже почти поверил, что он ни при чем.
Час в представлении творческого человека все-таки несколько отличается от общепринятой нормы. Видимо, творец смотрит на время отстраненно и свысока. По наблюдениям партнеров час художника Старовойтова отличался от обычного минут на сорок.
За время ожидания Купцов с Петрухиным успели трижды переговорить по телефону. Два раза — по существу вопроса: как конкретно брать за жабры художника? На чем колоть? Реально ли ожидать от него активного сопротивления? Может ли он быть вооружен?
Третий раз Купцов позвонил, чтобы поделиться мыслями на тему «Творец и Время»… в смысле: про порывы души, витающей там, где личности приземленной делать нечего. Петрухин внимательно выслушал и согласился.
— Верно, — сказал он. — Козлы они все и пидорасы… В карман поссатели.
Купцов глубину формулировки оценил, задумался… Из подъезда с рюкзаком на плече и этюдником под мышкой вышел Старовойтов.
— Вышел, — сказал Петрухин быстро.
— Вижу, — быстро отозвался Купцов. Человек с рюкзаком и этюдником остановился возле подъезда, посмотрел на солнце, выставив вперед лопату бороды. Купцов подумал, что сходство с фотографией полное, невзирая на прошедшие пятнадцать лет и тот отпечаток, который годы и водка наложили на лицо Старовойтова.
— Вижу, — отозвался Купцов. — Берем художника? А, Мить?
— Берем, — коротко и азартно ответил Петрухин.
По улице плелся скучненький пылевой смерчик… Прищуренными глазами Владимир Старовойтов смотрел на маленькое солнце, похожее на пятак милостыньки… А на Старовойтова смотрели два серьезных сорокалетних мужика:
— Берем!
* * *
Петрухин ловко выбросил ноги из салона «Фердинанда», утвердил их на пыльном асфальте… Хлопнул дверцей, и звук как-то сразу остался позади. Дмитрий боковым зрением видел, как художник медленно идет к своему «вееру». При желании очень легко можно представить, что хлещет ливень и крупные капли барабанят по колпаку черного дождевика. Слепой Киллер почти ничего не слышит из-за грохота капель по жесткому брезенту. Он медленно поднимает руку с…