Он полагал, что важная информация должна быть где-то спрятана, но какое-то странное, грызущее чувство подсказывало, что ничего он не найдет. «Велпин» оказался хорошо построенным кораблем (по меркам насельников — исключительно хорошо), он имел относительно продвинутые по конструкции, но элегантные в своей простоте двигатели и большой запас мощности. Оружие отсутствовало, но корабль мог принять на борт сколько-то груза. Больше ничего. И простейшая карта звездного неба была как-то вполне уместна.
Фассин попытался сообразить, как взять на себя управление кораблем, захватить его. Смог бы он угнать «Велпин»? Он провел достаточно времени на мостике и видел, как Кверсер-и-Джанат управляют кораблем. Ничего трудного, похоже, в этом не было. Он даже спросил:
— А как вы прокладываете маршрут?
— Наводкой.
— Наводкой?
— Сначала попадаем в нужный объем, а потом наводимся в правильном направлении.
— Тут весь секрет в большой мощности.
— Точная настройка дельта-V — явный признак того, что на самом-то деле мощности вам не хватает.
— Мощность — это все.
— Но многого можно достичь и одной наводкой.
— Если у вас достаточно мощности.
— Хотя иногда и приходится компенсировать некоторые девиации.
— Это технический термин.
Фассину не удалось придумать, как захватить корабль. Насельники при необходимости могли долгие годы не испытывать ничего похожего на человеческую сонливость, а Кверсер-и-Джанат заявляли, что вообще могут обходиться без сна, даже ни на минуту не задремать в медленном режиме. На газолете Фассина не было никакого оружия, если не считать манипуляторов; его никогда не учили использовать стрелоид как оружие ближнего боя, и в любом случае взрослый насельник был крупнее и, вероятно, сильнее маленького газолета (исключая большие скорости). И вообще обычно считалось, что вывести из строя или убить насельника очень непросто.
Он вспомнил рассказы Тайнс Йарабокин о правилах ближнего боя. Главный ее совет состоял вот в чем: если насельник пытается причинить тебе вред, а ты, будучи человеком, находишься, например, в обычном скафандре, то лучше всего воспользоваться крупнокалиберным оружием. Для невооруженного человека нет известных способов победить молодого, сильного насельника. Если не имеешь крупнокалиберного оружия, то беги прочь сломя голову — лучший тебе совет. Из всех видов, населяющих Меркаторию, только воэны могли справиться с насельниками в рукопашной схватке, но даже и для воэна исход поединка отнюдь не был предрешен.
Фассин подумал, что мог бы просто протаранить Кверсера-и-Джаната. Если направить на них газолет носом вперед, можно их вырубить или покалечить, но он не был уверен, что в этом пространстве сумеет набрать достаточно высокую скорость. Пришлось бы стартовать за несколько отсеков, а потом стремительно влететь на мостик, надеясь на удачный удар, а то ведь они могут услышать его приближение и вразвалить в сторону, и он тогда глупо врежется в пульт. Он спрашивал себя, что бы сделала Хазеренс. Допустили бы ее сюда вообще? Если да, то наверняка без всякого оружия. Правда, с другой стороны, нельзя было забывать и о традиционной насельнической небрежности в таких делах. С третьей стороны, на этом корабле ничто не говорило о небрежности.
Даже если удастся устранить Кверсера-и-Джаната, то как насчет Айсула? Фассин сомневался, чтобы последний вступил с ним в сговор или даже стал ему помогать. Айсул не упускал случая заявить, что он абсолютно лояльный насельник, который просто хорошо исполняет обязанности проводника и наставника, а не какой-нибудь предатель, страстный поклонник гуманоидов, поступивший в услужение Меркатории или питающий симпатии к этой тиранической структуре — цивилизации, которую Айсул, по его же признанию, не понимал и не желал знать.
Но даже если бы Фассину и удалось как-то завладеть кораблем, перехитрив обоих насельников (или всех трех — это как посмотреть), то что тогда? Он так и не нашел на корабле никаких следов скрытой навигационной матрицы. Куда направить корабль? Как он найдет портал, через который они прилетели? А если найдет, то как попадет туда — может, этот портал охраняется. Порталы Меркатории, например, охранялись и наблюдались, как ни один другой объект в галактике. Даже если насельники славились халатностью и безразличием в таких вопросах, нельзя же рассчитывать, что он пролетит через их портал, словно через простой кусок пространства.
Он попытался выяснить у Кверсера-и-Джаната еще что-нибудь о процессе нахождения червоточины (адьютажа) и пролета по ней, но они удивили даже его, наговорив с три короба о своей врожденной способности к этому, и намутили столько, что по неясности их ответы значительно превзошли даже предыдущие, и без того намеренно туманные.
Фассину позволили выйти наружу — он свободно двигался рядом с кораблем, который неторопливо рассекал призрачное, по плотности близкое к вакууму тело облачника Хострума. Он хотел убедиться, что все это не инсценировка.
Как ему наверняка узнать, действительно ли он находится в том месте, о котором ему говорили Кверсер-и-Джанат? Ну да, они ему сказали. Он видел информацию, выведенную на некоторые экраны и голографические дисплеи. Это могло быть шуткой или попыткой запудрить ему мозги с той или иной целью. Надо было проверить.
Снаружи от «Велпина», двигаясь параллельно кораблю, который скользил сквозь предположительно разумное межзвездное облако, Фассин с помощью приборов своего маленького газолета проверял, не находится ли он в какой-нибудь искусственно созданной среде.
Насколько он мог судить, среда эта не была искусственной. Он и в самом деле находился в химическом/пылевом облаке, на краю планетарной системы, в четверти пути между концами галактики от своего дома и в половине этого пути — от галактического центра. Звезды здесь были совсем другими. Фассин узнавал только отдаленные галактики. Если это и не была окраина глубокого космоса, то по крайней мере ее блестящая имитация. Он использовал частичку своей реактивной массы (в основном воды), чтобы отлететь на несколько километров от «Велпина», но не встретил ни стены, ни гигантского экрана. Либо он и в самом деле находился в громадном виртуальном пространстве, либо воздействие шло прямо на его мозг, а может, через воротник газолета, каким-то образом настроенный на стопроцентное погружение в иллюзию, что не поддавалось проверке.
Он вспомнил слова, сказанные когда-то Валсеиром: любую теорию, которая использует солипсизм как вероятное объяснение фактов, описываемых данной теорией, следует признать в высшей степени подозрительной.
Валсеир говорил тогда о Правде и других религиях, но Фассин чувствовал, что сейчас столкнулся с чем-то подобным. Выбор был один: действовать так, словно все, что он видит вокруг, — истинная реальность. Но тем не менее он на всякий случай постоянно напоминал себе, что все это может оказаться иллюзией, существующей лишь в его голове. Ведь если все по-настоящему, то он, может быть, находится на пороге самого удивительного открытия во всей истории человечества, проникновения в тайну, которая способна принести неисчислимые страдания или дать огромные преимущества кому угодно — Меркатории, ее противникам, любому другому виду космопроходцев внутри галактики. Он вспомнил, как препирался (кажется, целую вечность назад!) с проекцией в Осеннем доме. Что ему делать: признать видимое за реальность или же за обман, надувательство, колоссальную и непостижимую шутку? Думай.