Book.

«Я родился на водной луне», — подумал он вдруг, понимая, что цитирует что-то или кого-то, но не зная, кого или что.

Корабль содрогнулся еще раз. С мостика донеслись смешки. Голос был высоким.

Нуль.

«Эй. Фассин! — послали Кверсер-и-Джанат. — Вас вызывают. Слышите?»

«Кто?» — спросил он.

«Не сказали».

«Человеческий голос, женский. Подождите — спросим».

Нуль, думал Фассин. Нуль. Вот в чем ответ, будь он проклят.

«Она назвалась — Аун Лисс».

«Вам это что-нибудь говорит?»

На летайкрыле «Шоймерит», тонком лезвии, рассекающем коричневатое небо, никаких следов Валсеира не обнаружилось. Истиннодвойня, пообещав вернуться, отправилась собирать ростдеревья. Фассин в ожидании сигнала устало повел свой газолет вдоль шеренги задумчивых насельников, висящих под крылом.

В конце крыла отчетливо виднелся другой газолет. Фассин заметил его с расстояния в несколько тысяч метров. Другой аппарат засек его в то же самое время и отправил:

«Фассин?»

«Нет, я — боеголовка. Кто ты?»

«Аун. Я вижу, у тебя пистолет».

Он прихватил пистолет из оружейной кладовой «Протрептика», которую не обнаружили любители из Квейбрея. Кверсер-и-Джанат не возражали. Напротив, они дали ему весьма подробную консультацию относительно возможностей и характеристик имевшегося там оружия, тогда как ему нужно было всего лишь что-нибудь надежное и мощное, чтобы защитить или убить себя.

И теперь своим исправным манипулятором Фассин держал короткоствольную штуковину, которую Кверсер-и-Джанат нарекли «аргумент ГНУ» — Грубый, Но Убедительный. Приближаясь, он демонстративно держал заряженное оружие перед своим первичным сенсорным поясом.

«Да, — отправил он. — Это сувенир».

Он сблизился с другим газолетом — тот был приблизительно такого же размера, что и его, только в гораздо лучшем состоянии и сориентирован на девяносто градусов: вертикальная ось длиннее горизонтальной. Он размещался в области спокойного газа, защищенный открытым алмазным колпаком, который двигался за десятикилометровым крылом, близ его левого борта. Фассин настороженно (ничего другого ему и не оставалось) отметил про себя, что каждая из двух приступок по краям оболочки, защищающей другой газолет, занята крупными насельниками, по виду слишком молодыми, чтобы посвятить себя (пусть временно) скоростной и высотной созерцательной жизни. Рядом с приступками было несколько крюков для крепления тросов, все пустые.

«Давай сюда», — поступило из другой машины, которая подалась вперед, так что ее нос уперся в поверхность алмазного щита изнутри. Он сманеврировал и вплыл внутрь, где его внезапно качнуло при переходе в зону спокойного газа из турбулентных потоков снаружи.

Они почти касались друг друга. Большая часть обращенной к нему поверхности машины стала прозрачной, и он увидел кого-то, определенно похожего на Аун Лисс, лежащую в противоперегрузочном кресле. Фассин увидел, как она с трудом подняла руку для приветственного жеста; мрачное выражение на ее лице сменилось улыбкой. Он по мере возможности растонировал поверхность своего газолета, хотя результат вышел так себе.

Фассин даже не попытался улыбнуться в ответ.

«Ты можешь не целиться в меня из этой штуковины? — отправила она. Он снова увидел улыбку на ее лице. — Насколько понимаю, я впервые говорю тебе такое…»

«Нет», — отправил он, продолжая держать ее под прицелом.

«Ну, ладно, — сказала она, улыбка исчезла с ее лица. — С возвращением. Как попутешествовал — хорошо?»

«Нет. В твоем аппарате есть манипулятор?»

«Есть. Не буду утверждать, что я большой специалист, но…»

Он подал свой газолет вперед, пока не оказался в считанных сантиметрах от нее.

«Поговори со мной по-нашему».

Он увидел, как она нахмурилась, потом улыбнулась неопределенно.

«Хорошо, — отправила она. — Хотя это, наверно, будет…» Он увидел, как она перевела взгляд на свое правое предплечье, тяжело лежащее на подлокотнике кресла. Вид у нее был как всегда, но в то же время какой-то другой. Волосы на этот раз темные — не светлые, и не каштановые, и не белые. Из-за высокой гравитации и попытки перевести взгляд на предплечье, пока она разбиралась с незнакомым интерфейсом манипулятора, челюсть у нее отвисла. Он уже почти не сомневался, что перед ним Аун, но все еще был готов в любую секунду ее пристрелить.

Манипулятор неровно, неуверенно шевельнулся. Фассин убрал свой в сторону, продолжая держать ее под прицелом. Два крупных насельника по обеим сторонам не шелохнулись. Манипулятор прикоснулся к корпусу его маленького газолета, пальцы неловко разошлись.

Потом он увидел, что ей от напряжения пришлось закрыть глаза. Пальцы начали отстукивать по исцарапанной, почти нечувствительной коже газолета: ВВВ()… ВССС() ВСЩ (). Он видел гримасу разочарования на ее лице, которое затем напряглось, нахмурилось, веки плотно сжались, — она изо всех сил пыталась заставить манипулятор делать то, что ей было нужно. Он почувствовал, как слезы снова просятся на глаза. И тем не менее он все еще мог пристрелить ее или себя — кого угодно.

ВСЕ ЕЩЕ СРДШСЯ? — получилось у нее наконец, глаза ее открылись, по лицу расплылась радостная улыбка облегчения — она была довольна собой.

Он выключил пистолет.

Они плыли вместе в шаре спокойного газа внутри алмазного колпака, закрепленного на прогнувшемся тросе за тонким лезвием летайкрыла.

«Нет, это не мы. Мы тут ни при чем. Невиновны. И даже не заморыши, хотя эти сволочи настоящие убийцы».

«Кто же тогда?»

«Это Меркатория, Фасс. Они убили твою семью».

«Что? Зачем?»

«Затем, что они узнали: клан Бантрабал сохранил проекцию, посланную для разговора с тобой. Они должны были стереть ее с субстрата по завершении разговора, но не сделали этого. Эта штука была не вполне ИР, вроде того, что послали иерхонту, но имела с ним много общего — серьезный шаг на пути к настоящему ИР, и к тому же система могла совершенствоваться. Вот зачем. А атаки, произведенные нами и заморышами, дали им предлог, но даже если бы истина выплыла наружу, это лишний раз подчеркнуло бы, как серьезно они относятся к запрету на любые ИР».

Да, в ее словах есть логика, подумал Фассин. Старик Словиус всегда искал чего-нибудь, что дало бы ему преимущество над другими кланами. Именно благодаря этому Бантрабал с годами и занял такое высокое положение. Это походило на правду — Словиус был способен на что-нибудь этакое, да и своих подчиненных мог вынудить. И конечно, от Меркатории можно было ждать чего угодно.

«А откуда тебе все это известно?» — спросил он и увидел, как она покачала головой.