— Я нисколько в тебе не сомневаюсь. Ты можешь сдвинуть горы. Или, по крайней мере, наш малый Большой Каньон. Но мы не сможем поймать его, если опоздаем хоть немного. А этого допустить нельзя.
Кэтрин, прищурившись, посмотрел на него.
— Что ты предлагаешь?
— Ты идешь за Даннером. Одна. Я сворачиваю на восток, нахожу какую-нибудь ферму или ранчо, одалживаю машину и еду к каньону по дороге. Так будет быстрее. Ты, как только определишь, куда он направляется, звонишь мне, и я встречаю его на месте. — Галло вопросительно посмотрел на нее. — Ну что? Стоящее предложение?
— Да, — согласилась Кэтрин, подумав. — Стоящее.
— Тогда я пошел. — Уже повернувшись, чтобы уйти, он оглянулся. — Не пытайся взять его сама. Подожди, пока мы не доберемся до каньона.
— Сомневаюсь, что смогу догнать его раньше. А если он придет первым, устроить ему засаду, разумеется, не получится.
— Действуй по обстановке. И обязательно позвони. Позволь мне помочь тебе.
Секунду она смотрела на него, потом кивнула:
— Я позвоню тебе… и Джо.
Галло усмехнулся.
— Не доверяешь.
— Не доверяю, — отрезала Кэтрин. — Я не знаю, как ты поведешь себя, когда увидишь Теда Даннера. И никто не знает. Даже ты сам. — Кэтрин отвернулась. — Увидимся в каньоне.
Его взгляд жег спину, пока она шла до поворота тропинки. Она не оглянулась. А чего он ждал? Опыт и здравый смысл подсказывали, что ностальгия по прошлому способна влиять на мотивы и эмоции в настоящем. Она не могла сказать, что доверяет ему. Это было бы нечестно.
И все же в какой-то момент с ее губ едва не слетели те слова, которые он хотел услышать.
Ладно, забудь. Тот импульс мог исходить от какой-то другой женщины. Не от нее. Вся ее жизнь строилась на одном принципе: в любых обстоятельствах оставаться собой и не отступать от этой позиции ни ради любви, ни ради уважения, ни ради спасения от страха. Да, она ощущала на себе силу его харизмы, но это было неважно. В любом случае она будет стоять рядом с ним и сражаться с врагом.
Если только он сознает, кто враг.
Кэтрин изо всех сил старалась не думать о том, что будет, если кто-то из тех, кого она любит, окажется вдруг врагом. Впрочем, такой вариант представлялся ей крайне маловероятным. Она любила немногих. Своего сына Люка. Друга и учителя Ху Чанга. Еву…
Откуда такие мысли? У нее есть работа, которую надо делать.
Если Галло не понравилось, что она не смогла соврать, то пусть разбирается со своей проблемой сам.
Ей и своих забот хватает.
Как скоро она сможет догнать Даннера и Еву?
И как справиться с Даннером, когда она их догонит?
Даннер нервничал, и это становилось все заметнее. Он еще не тянулся к ножу, но Ева все чаще ловила на себе его нетерпеливые, раздраженные взгляды. Она прекрасно понимала, что они означают — ему хотелось поскорее все закончить. Что ж, в этом их желания совпадали. Но прежде чем они подведут черту, она должна найти Бонни. А если Даннер передумал? Если решил, что Еве вовсе не обязательно умирать на выбранном заранее месте? Однажды, несколько часов назад, он почти принял другое решение. Тогда ей удалось отвлечь его. Повторно тот же вариант мог и не сработать. Следовательно, нужно сменить тактику.
Сосредоточься. Попытайся вернуть Даннера к первоначальному плану.
Она обернулась.
— Вы сказали, что мы уже близко. Обманули?
— Уже близко. — Даннер поднял голову, скользнул взглядом по верхушкам деревьев. — Я чувствую холодок.
— Холодок? Боитесь? — удивилась Ева. — Ах да, демоны. Отведите меня к дочери, и я защищу вас от них.
— Не сможешь, потому что…
«Потому что будешь мертва, — мысленно продолжила она и сама ощутила неприятный холодок. — Не обращай внимания. Не давай ему уходить от главного».
— Сколько еще осталось?
— Час. Может, два.
Ева облизала сухие губы.
— И потом вы меня убьете.
Он промолчал.
— Почему вы медлите? Зачем тащить меня в такую даль, если вы могли сделать это еще в Роме, в церкви?
— Здесь ее место. Мне нужно точно знать, что она получила то, чего хотела.
— Да, это важно, — согласилась Ева. — Вы потратили столько сил и времени, но до сих пор не уверены, что именно ей нужно.
— Не знаю, может быть, ждать больше и не надо.
Ну вот, картина прояснилась. По крайней мере он выразил, пусть и не совсем четко, свое желание.
— Надо.
— А ты откуда знаешь?
— Она — моя дочь. Вы сказали, что видели нас вместе, и понимаете, как мы близки. Кто же знает Бонни лучше, чем я? И не кажется ли вам, что принимать решения должна она?
Даннер покачал головой.
— Решение уже принято. Она привела меня в церковь. Она хочет этого. Я знаю.
Он абсолютно уверен в своей правоте. Надо поколебать его уверенность.
Даннер думает, что знает, чего хочет Бонни: чтобы ее мать ушла из этой жизни в следующую.
Ох, Бонни. Мы вели этот спор все последние годы, но я так и не смогла убедить тебя. Он все неверно понял.
Если только ты не передумала.
— Я соглашусь с вами, — тихо сказала Ева. — Возможно, вы правы. Но только Бонни никогда бы не пожелала, чтобы меня убили и бросили в какую-нибудь канаву, как поступили когда-то с ней.
Даннер дернулся, словно его хлестнули по лицу.
— Нет. Нет. Нет. Я этого не делал!
— Вы слишком горячо протестуете. И если вы этого не делали, то почему боитесь ее?
— Потому что она не оставляет меня в покое.
— Но Бонни отстанет от вас, если вы меня убьете? — А теперь осторожнее. Даннер уже метал в нее злобные взгляды, сжимал и разжимал кулаки. — Получается, вы ведете меня в это место, чтобы убить и таким образом угодить моей дочери? И что же, мне будет отказано в возможности облегчить душу исповедью? Почему бы вам не пригласить своего друга, отца Барнабаса?
— Нет, — прохрипел Даннер.
— И никто не поможет моей душе подняться в рай? Бонни это не понравится. Тогда, может быть, разрешите мне позвонить любимому и попрощаться? Джо и Бонни сблизились за эти годы. Ей придется не по вкусу, если вы откажете мне в последнем утешении.
— Ты пытаешься запутать меня… сбить с толку…
— Вы можете сами слушать наш разговор. Уж прощание-то я заслужила. Минута-другая, о большем я и не прошу. Кому от этого плохо? Вы все у меня отобрали, так разрешите хотя бы проститься. — Ева перехватила его взгляд. — Если позволите, я скажу Бонни, что вы были добры ко мне и мягко обращались со мной.