Бриджит рассмеялась.
— Он не зануда, и он мне очень понравился. Все дело в том, что он живет слишком далеко — на другом континенте.
— Так переезжай к нему! — безапелляционно заявила Эми. — На Бостоне свет клином не сошелся. Скажу тебе откровенно, большей дыры я в жизни не видела!
— А мне здесь нравится, — парировала Бриджит. — Это мой город, и я хотела бы здесь найти работу.
— Кстати, по поводу твоей работы… Есть какие-нибудь новости? — поинтересовалась Эми, и Бриджит покачала головой. О собеседовании в Американском университете она рассказывать не стала: подруга, которой очень хотелось, чтобы у Бриджит была личная жизнь, муж и ребенок, несомненно, схватилась бы за это предложение. Эми бы ей все уши прожужжала, а Бриджит хотела обойтись и без этого.
— Пока нет, — ответила она. — Сейчас в университетах еще идет прием студентов, так что им, видно, не до меня. Впрочем, завтра я все же позвоню в несколько мест…
Эми кивнула, но с ее лица не сходило озабоченное выражение. Она прекрасно знала, что Бриджит не может похвастаться впечатляющим послужным списком. За десять лет работы в Бостонском университете она доросла только до второго заместителя председателя комиссии по приему, и хотя Бриджит сама не хотела делать карьеру, сейчас это могло ей только повредить. Вряд ли потенциальный работодатель поверит, что таково было ее желание. Любой, кто увидит ее резюме, решит, что имеет дело с человеком либо недостаточно способным, либо с безынициативным, равнодушным к своей работе. А кому нужны такие работники, особенно сейчас, когда один компьютер способен заменить собой десяток исполнителей?
Подруги разговаривали до тех пор, пока не проснулись дети. Их пора было кормить, и Бриджит, попрощавшись, поехала домой.
Но, оказавшись в своей квартире, она вдруг поняла, что ей совершенно нечем заняться! Можно было, конечно, сходить в кино, но она не привыкла ходить одна. Позвонить знакомым? Но тогда придется объяснять, куда девался Тед, а ей так не хотелось предстать в их глазах жалкой неудачницей! Конечно, эти люди неплохо к ней относились, но что еще они могли подумать, когда она скажет, что Тед ее бросил? Да еще после шести лет близости…
Разве не уговорил бы он ее отправиться вместе с ним, если бы любил по-настоящему? Конечно, уговорил бы, а поскольку Тед этого не сделал, все сразу решат, что она, наверное, и не стоила того, чтобы тащить ее с собой на край света.
Так рассуждала Бриджит, и хотя она понимала, что это говорит в ней уязвленное самолюбие, все же ей не хватило смелости, чтобы снять телефонную трубку и позвонить кому-то из приятельниц. Вместо этого она некоторое время бесцельно слонялась по квартире — собирала белье, которое нужно было отнести в прачечную, потом достала пылесос, но так и не включила его, подумав о тех приятных воскресных вечерах, которые она в течение шести лет делила с Тедом. Обычно в такие дни они ужинали вместе либо в ресторане, либо дома, а потом забирались в постель. Теперь все это было в прошлом, и Бриджит в панике подумала, что осознание собственного одиночества пришло к ней в полной мере, лишь когда она вернулась домой. Она вспомнила слова Марка, который сказал — мол, если бы она любила Теда, ей должно было не хватать его и в Париже, а не только в Бостоне. Он, конечно, имел в виду не Теда, а то чувство, которое, как казалось Бриджит, она к нему испытывает, и сейчас мысль об этом помогла ей успокоиться и взять себя в руки.
Накануне, вернувшись домой, Бриджит пропылесосила всю квартиру, протерла пол в кухне, и все же, когда она уже лежала в постели, ей вдруг подумалось, как разительно отличается сегодняшний, не отмеченный никакими особыми событиями день от прошлого уик-энда, который они с Марком провели в Сен-Мало. Они жили в уютной гостинице, ужинали в крошечных рыбных ресторанчиках, ездили в замок и даже побывали на семейном кладбище де Маржераков. Теперь ни о чем подобном не приходилось даже мечтать.
Думать об этом было очень грустно, и Бриджит едва удержалась, чтобы не позвонить Марку просто для того, чтобы услышать его голос и убедиться — волшебное путешествие во Францию ей не приснилось. Она, однако, сумела справиться с собой, и не потому, что не хотела поговорить с Марком. Ей было очевидно, что чем скорее она забудет о его существовании, тем легче ей будет примириться с реальностью. Сам Марк не звонил с тех самых пор, как она вернулась, и сейчас Бриджит подумала, что он поступает совершенно правильно. Что касается ее самой, то ей просто одиноко, но она с этим справится.
На следующее утро Бриджит встала рано и обзвонила университеты, куда в свое время отправила резюме. Везде с ней разговаривали вежливо и обходительно, но ничего такого, что могло бы ее обрадовать, Бриджит не услышала. Да, отвечали ей, мы получили ваше заявление, но сейчас, к сожалению, вакансий нет. Где-то ей посоветовали перезвонить в июле, где-то — в сентябре. Сначала Бриджит даже не поверила, что ни в одном из девяти университетов и колледжей не нашлось для нее места, но потом ей пришло в голову, что в ее резюме на самом деле нет ничего примечательного. В течение десяти лет она занималась рутинной работой и не сделала ровным счетом ничего, чтобы отличиться. Она не публиковала статей, не вела занятий и семинаров, не организовывала специальные курсы. Никакой волонтерской деятельностью Бриджит тоже не занималась. Все это время она только и делала, что отсиживала в кабинете положенные часы, встречалась по выходным с Тедом да писала никому не нужную книгу. Неудивительно, что сейчас она оказалась никому не нужна.
Неужели я и в самом деле такая, с испугом спросила себя Бриджит. Как я могла так к себе относиться и так мало от себя требовать? Нет, нужно срочно что-то менять!
И с этой мыслью Бриджит села к компьютеру, чтобы вернуться к своей книге. Первым делом она уже в который раз просмотрела готовый материал, кое-что выбросила и уже во вторник снова начала писать. Ее решимость не ослабевала, так что к концу недели у нее была готова новая глава. Распечатав ее на принтере, Бриджит взяла бумаги на диван, чтобы перечитать, а перечитав — расплакалась. Ничего более скучного она в жизни не видела! Наверное, подумала она, даже специалисты не станут читать ее книгу, а раз так, ей остается только выбросить работу в мусорную корзину.
В тот день она долго сидела за столом, обхватив голову руками, и немного пришла в себя, когда ей позвонила мать. Маргерит только что закончила разбирать материалы, которые привезла из Франции Бриджит, и была очень взволнована.
— Это просто невероятно — то, что тебе удалось узнать про нашу индейскую родственницу! Маркиз, конечно, тоже был весьма достойным человеком, но Вачиви — это что-то потрясающее! Какое мужество, какая стойкость! А ведь она была почти ребенком, когда приехала во Францию.
— Да, вероятно, — отозвалась Бриджит скучным голосом, и Маргерит сразу насторожилась.
— Что-нибудь не так, дорогая?
— Все не так, — отрезала Бриджит. — Я несколько дней работала над своей монографией, и мне окончательно стало ясно, что я занимаюсь ерундой. Не понимаю, с чего я взяла, будто эта книга кому-то нужна? Читать инструкции на коробках с овсянкой и то интереснее! Я ненавижу свою книгу, и каждый, кому она попадет в руки, возненавидит ее тоже. Ее и меня… А ведь я потратила целых семь лет на эту никому не нужную писанину!