Николай обещал приехать в течение часа и предупредил, что с ним будет девушка.
…Они долго плутали в плохо освещенных переулках Петроградской стороны, пока наконец не обнаружили въезд в нужный им проходной двор.
«Девятка» с трудом протиснулась в узкую арку. Здесь Николаю пришлось остановиться. Анна, сбивчиво рассказывавшая, как ей удалось получить деньги по кредитке, удивленно ойкнула. Проезд в соседний двор-колодец перекрывали самые настоящие противотанковые «ежи», сваренные из стальных балок.
Стены домов, замыкавших непривычно ярко для Петербурга освещенный двор, сплошь покрыты граффити в стиле «наци» — изображения свастики, сдвоенной руны «зигель», служившей эмблемой СС, оружия и батальных сцен. Например, такой: тяжелый «Тигр» сминал стальными траками пушечку, явно советскую «сорокопятку».
В центре композиции широко раскинул крылья германский орел. В когтистых лапах надменная птица сжимала не привычный медальон со свастикой, а длинный меч, по которому — снизу вверх — шла неоновая готическая надпись — «Barbaroza».
Николай сдал назад и с трудом приткнул машину в соседнем дворе рядом с проржавевшим до дыр «Москвичом». Он вышел и окликнул Анну:
— Мы уже приехали, пойдем.
Она послушно вышла из машины.
— Коля, я не могу понять, как такое… как вся эта гадость может существовать здесь, в городе, пережившем блокаду?..
Николай досадливо поморщился. Он знал, что это заведение — не единственное в городе. Год от года в Питере становилось все больше юнцов-скинхэдов, которые наголо обривали головы, натягивали черную униформу и армейские ботинки-говнодавы и воспаленно грезили о Священной войне за освобождение Великой Белой расы. Студентов из Африки и Азии теперь убивали чуть ли не каждый месяц…
Но сейчас, когда близкие в заложниках, идейные убеждения тех, кто мог помочь их освободить, не имели значения.
Перед «ежами» дежурил «представитель высшей расы». Разглядывая его, Николай вспомнил: «фашизм всегда паразитирует на низших структурах». Шишковатый череп с узким лбом, мелкие незначительные черты лица, тонкие мокрые губы. На тщедушном тельце — черная униформа, ремень с тяжелой бляхой, украшенной все тем же орлом, в руке — внушительная дубинка.
Нахально разглядывая Николая с Анной, он потыкал дубинкой в табличку, начинающуюся словом «Ahtung»:
— Читать надо, здесь частная территория. Допускаются только члены военно-исторического клуба и их гости. Для остальных вход закрыт.
— У нас договоренность о встрече с Яковом Ароновичем:
Охранник, отойдя в сторону, тихо пробубнил что-то вуоки-токи. Видимо, получив указания, пробормотал: «Яволь» — и неохотно их пропустил.
Открыв тяжелую дверь, Николай и Анна попали в небольшой зал — стойка с пивными кранами и десяток деревянных столов. У входа стену украшал большой портрет рыжебородого рыцаря. Знаменитый покоритель сарацинов Фридрих Первый. Его прозвище — «Барбаросса», то есть «рыжая борода», — стало названием заведения, а много раньше, в 1940 году, Гитлер назвал так свой план нападения на Советский Союз.
Интерьер пивной навязчиво погружал посетителей в атмосферу Третьего рейха. В зале гремел немецкий военный марш, а на большом телевизоре в углу показывали черно-белое кино — присмотревшись, Николай узнал знаменитые кадры «Олимпии» Лени Рифеншталь — документального фильма о всемирной Олимпиаде 1936 года в Берлине.
Наряд официанток, сплошь полненьких блондинок, состоял из короткой черной юбки, белой блузки, черных галстука и пилотки и высоких блестящих сапог. Одна из этих «фройляйн» указала на дверь в конце зала:
— Яков Ароныч там, в магазине…
К удивлению Николая, лишь один из столов занимали бритые юнцы в черной униформе — подняв пивные кружки, они громко и слаженно подпевали гремевшему маршу. За другими разместились вполне респектабельные группы мужчин разного возраста, судя по одежде — довольно состоятельных.
За указанной дверью оказалось помещение поменьше. Традиционные витрины, книжные стеллажи и прилавок с кассовым аппаратом.
Ассортимент товаров напоминал сразу антикварную лавку, где предлагается на продажу все, что выкапывают «черные следопыты», ларек со специализированной литературой — книги идеологов фашизма, прошлых и нынешних, и магазин одежды для тинейджеров-милитаристов — пятнистая униформа, армейские ботинки и прочее в том же духе. Тут же были комплекты немецкой военной формы периода Второй мировой, явно новодельные.
В витрине — трикотажные майки с аппликациями. На одной безобразный черный верзила грубо хватал испуганную полуголую пышногрудую блондинку. Надпись призывала: «Убей черного!»
Относительно политкорректный лозунг «За русских и за бедных» украшал красную тишотку, туго обтягивающую полные телеса пятидесятилетнего мужчины. Яков Аронович кивнул Николаю и указал на обтянутый черной кожей диван в углу, перед которым на журнальном столике лежала стопка периодики. Сам же продолжал вполголоса что-то обсуждать с респектабельным господином средних лет.
Анна прошла к дивану и, не садясь, взяла один из журналов. По тому, как брезгливо она передернулась, было понятно, что содержание соответствует общему духу заведения. Бросив журнал, она шепотом спросила:
— Яков Аронович — еврей?!
Николай уже пожалел, что взял ее с собой. Своим непосредственным возмущением она могла расстроить намеченную сделку. Анна отошла к стеллажам и начала рыться на полках с майками. А к нему, закончив дела с клиентом, направился Яков Аронович, широко, как будто готовясь к дружеским объятиям, разведя в стороны руки, поросшие густой курчавой шерстью:
— Рад видеть, как поживаете, нравится ли вам наш военно-исторический клуб?
Хозяин приветливо улыбался, демонстрируя удачную работу дантиста.
— Что за юное создание вас сопровождает?
Николай не успел ответить — Анька, четко выговаривая слова, представилась:
— Анна Троицкая, корреспондент службы новостей Петербургской дирекции телевизионной компании «Федерация». — И с неприкрытым вызовом спросила: — Яков Аронович, вы — еврей?..
Слащавая улыбка сползла с лица владельца клуба. Он пристально взглянул на Анну:
— А шо, таки телевидение теперь занимается расовыми вопросами?
Местечковый говорок был явно утрированным.
— Национальность не мешает вашему бизнесу?..
Упрямая Анька развернула и приложила к плечам майку с призывом: «Бей жидов — спасай Россию!»
— Понравилась маечка?.. — не смутился Яков Аронович. — Рекомендую — хит продаж, уходят влет. Эксклюзивный товар, и ваш размерчик имеется. Как представителю СМИ могу предложить скидку. Не хотите?.. Ну, дело ваше. А что до моих мальчиков, так они придерживаются общепринятого уровня антисемитизма.
Яков Аронович употребил явно где-то услышанную и понравившуюся формулу и, довольный собой, с гордой ухмылкой победителя разглядывал Анну.