— И если Эления будет вместе с Ливом, то пришли ко мне только ее. Я хочу поговорить с ней наедине.
Гундри, не решаясь возразить, смиренно поклонилась и, пятясь, вышла из комнаты. Только в дверном проеме она на миг задержалась, а потом Тор услышал, как удаляются ее шаги.
Он смотрел на спящего ребенка. Тор любил детей, но никогда не испытывал подобных чувств даже к своим детям, воспоминания о которых украл у него демон. Но вот с Ливтрасир… все обстояло иначе, она стала для Тора самым важным в мире. Его душу наполнило чувство неописуемой нежности, так что он едва сдержался, чтобы не вытащить малышку из колыбели и не прижать к себе.
Тор, вероятно, простоял у колыбели достаточно долго, глядя на спящую кроху. В какой-то момент в коридоре послышались шаги. Оглянувшись, он увидел, как в комнату входят Лив и Эления в сопровождении Гундри. Лив так и сиял от гордости, словно это он тут был счастливым отцом, но Тор не дал ему заговорить.
— Все в порядке, Гундри, — сказал он. — Спасибо. А теперь оставь нас.
Гундри, поклонившись, вышла из комнаты.
— Это и тебя касается. — Тор повернулся к Ливу.
— Но…
— Мне нужно кое-что обсудить с твоей сестрой, — перебил его Тор. — Наедине.
— Да ну! И что же? — возмутился парнишка.
— Это касается только нас с Эленией.
— Я же все равно узнаю. У нас с Эленией нет друг от друга секретов!
— Лив, успокойся, — вмешалась девочка. — Иди, прошу тебя. Я тебе потом объясню.
Тор не знал, говорит ли она всерьез. Он не мог видеть выражение ее лица из-за вуали, скрывавшей все, кроме глаз и лба.
Упрямо поджав губы, Лив мрачно покосился на сестру и вышел из комнаты. Тор слышал его шаги в коридоре, но все же подошел к двери и еще раз убедился в том, что там никого нет.
Эления молча смотрела на него. В ее глазах застыло уже ставшее привычным равнодушие.
— И что? — спросил Тор. — Ты действительно ему все расскажешь?
Девочка продолжала молчать.
Он повернулся к колыбельке со спящим ребенком.
— Ливтрасир, — сказал он, — твоя сестра. Ты гордишься?
— Я рада.
Это было не одно и то же.
— И тебя это не волнует?
— То, что у меня появилась сестра?
— То, как ее назвали. — Прежде чем Эления успела ответить, он повернулся и заглянул ей в глаза. — Твоя мама рассказывала тебе историю этого имени?
Девочка кивнула, но выражение ее глаз не изменилось. Если она и была испугана, то хорошо это скрывала.
— Все случилось давно. Почему это должно волновать меня?
— Ты знаешь, когда она родилась?
— Вчера ночью, когда…
— Когда?
Эления не ответила, но Тор заметил, как сжались под вуалью ее губы.
Он опять подошел к двери и выглянул наружу, чтобы удостовериться в том, что их не подслушивают. Но даже после этого он перешел на шепот.
— Зачем, Эления?
— Зачем?..
Тору хотелось накричать на нее.
— Я даже не говорю о себе, Эления. Это мое дело, и я как-нибудь с этим справлюсь.
— О чем же ты тогда говоришь, о бог грома? — В глазах девочки мелькнула насмешка.
— О твоей матери, Эления. Зачем ты с ней так поступаешь?
— Что ты имеешь в виду? — Она вела себя так, будто не чувствовала никакой вины. — Ты же вообще не знаешь…
— Мы можем поступить иначе, Эления, — перебил ее Тор. — Давай пойдем к твоей маме и поговорим втроем, если тебе так больше нравится.
— Ты не посмеешь. Она тебе не поверит.
— Не поверит? Я вот поверил ей, когда она сказала, что ты хорошая ученица. И это правда. Травяная настойка, которой ты меня напоила, не только сняла жар, не правда ли?
Девочка, казалось, на мгновение задумалась, а потом так энергично кивнула, что вуаль съехала набок и ее пришлось поправлять.
— Понимаю. — Эления насмешливо рассмеялась. — Ты хочешь пойти к матери и сказать, что я опоила тебя приворотным зельем? Что я тебя околдовала? И ты действительно думаешь, что она тебе поверит?
От ее упрямства Тору стало чуть легче — Эления вела себя так, как положено ребенку, которым она и была.
— Нет, не хочу.
— Ты ждешь, что я сделаю это сама, — продолжила девочка.
Тор замялся.
— Нет. Мне не хочется, чтобы она узнала об этом от кого бы то ни было. Урд не должна узнать об этом, Эления.
Сначала она явно опешила, а затем, выдержав паузу, кивнула.
— Понимаю. И чтобы мама ничего не узнала, я буду время от времени приходить к тебе и…
Тор влепил ей пощечину — не сильно, ведь на самом деле он не хотел причинить ей боль, но Эления отлетела на пару шагов назад. Вуаль опять сползла с ее лица, однако девочка поспешно отвернулась и поправила ее.
Когда она опять посмотрела на Тора, в ее глазах блестели слезы.
— Зачем ты это сделала?
— Зачем? — Слезы уже лились ручьем, но Эления плакала не от злости, а от отчаяния. — Ты всем помог. Лассе, матери, даже какой-то старухе, даже… даже твоей проклятой лошади! Только не мне!
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — беспомощно пробормотал он.
— Конечно, не понимаешь! Ведь речь идет всего лишь обо мне!
На мгновение в ней вспыхнул гнев, но тут же погас, словно девочке потребовались на это все ее силы. Она уже рыдала, дрожа всем телом, но, когда Тор попытался обнять ее, Эления чуть ли не в ужасе отшатнулась.
— Что мне еще было делать? — выдохнула она. — Я… я ведь знаю, что так нельзя. Я не хотела! Поверь мне, я не хотела этого, но у меня не осталось выбора! Сколько раз я просила тебя помочь, но ты меня не слушал! Я вынуждена была так поступить!
— Как? Выдать себя за Урд и переспать со мной? — Он решил, что девочка сошла с ума. — Но… но зачем?
— Это был единственный выход. — Собравшись с силами, Эления посмотрела ему в глаза и рывком сняла вуаль.
Тор испуганно распахнул глаза. Хотя лицо девочки исказилось от горя, а глаза опухли от слез, он видел, что теперь она стала точной копией своей матери. Идеальной копией, вплоть до мельчайших подробностей.
А воспаленный красный шрам на ее щеке исчез.
Вот уже год Тор только о том и мечтал, чтобы жить в мире, где есть разница между днем и ночью. Теперь же он проклинал восход солнца.
Это не было настоящим утром. День еще полнился сумерками, светлело мучительно медленно, и Тор знал, что пройдет не один час, прежде чем поднимется солнце. Собственно, зрение позволяло ему не беспокоиться о таких вещах. Проблема была в другом, в тех трех воинах из Мидгарда, что стояли на часах у входа в здание городского суда. Стражники по очереди дремали, болтали друг с другом и пытались сделать все возможное, чтобы каким-то образом убить время до конца смены. Нерадивому наблюдателю могло показаться, что они халатно относятся к своим обязанностям, но это было не так. Наоборот. Сейчас двое стражников соревновались, кто из них лучше бросит камешки с рунами, а третий стоял, опираясь на копье, и изо всех сил старался не уснуть. Тем не менее все они внимательно осматривались по сторонам, так что от их взора никто не мог укрыться. И чем больше светало, тем настороженнее они становились.