— Лив еще ребенок, — сказал Тор. — Да я и сам виноват. Вся эта история с богом грома…
— Я имею в виду Элению, — перебила его Урд.
Ее руки двигались словно сами по себе, а Урд повернулась и смерила его каким-то странным взглядом. И Тору этот взгляд не понравился.
— Я даже не знаю, благодарить ли тебя за это.
Тор и так понимал, что она имеет в виду, но решил все же уточнить.
— А ты хотела бы, чтобы твои дети знали, что это ты убила Сигислинду?
— Думаешь, мысль о том, что это сделал ты, лучше?
— Это совсем другое, — настаивал Тор. — Я воин. А воины убивают людей.
Урд, казалось, разозлилась, и на мгновение у Тора возникло подозрение, что злится она на него. Но затем она покачала головой и улыбнулась.
— А ты уверен, что еще не спускался на землю в другом облике? Иногда мне кажется, что Лив на самом деле твой сын.
— Почему?
— Потому что ты говоришь то же, что и он. — Урд рассмеялась. — Но я не уверена, готова ли принять это.
— Что принять?
— То, что теперь я в долгу перед тобой.
Тор даже не знал, что ответить на это. Слова Урд возмутили его, но при этом он прекрасно понимал, почему она себя так ведет.
Взяв кубок, Урд всыпала туда часть принесенных трав и размолола их в кашицу яблоком кинжала, постепенно добавляя к смеси снег.
— Ты же не думаешь, что я буду это есть? — осторожно спросил Тор.
Покосившись на него, Урд добавила еще снега в кубок и растопила смесь над костром.
— Или пить, — добавил Тор.
— Конечно, нет. Это для мази.
— Хм… если вдуматься… — Он ткнул пальцем себе в шею. — Может, тебе лучше воспользоваться кинжалом?
Улыбнувшись, Урд продолжила работать над мазью, а потом жестом приказала ему протянуть ей ладонь.
Отточенными, но не очень-то нежными движениями размотав повязку, она сняла окровавленную ткань с раны, и Тор с ужасом увидел, что рука действительно опухла и потемнела. Рана воспалилась, и от нее исходил неприятный запах. Она, казалось, не собиралась заживать, и Тору было все сложнее справляться с болью.
— Скажешь, если станет совсем невмоготу, — усмехнулась Урд.
Тор собирался сказать это прямо сейчас, еще до того, как Урд начала обрабатывать рану, но он понимал, что слова тут все равно ничего не изменят, и потому стоически встретил боль.
Впрочем, на Урд это не произвело никакого впечатления.
— Ты храбришься, мой великий воин, — улыбнулась она. — Но в этом нет необходимости. Мы здесь одни.
Взяв полоску окровавленной ткани, которую она только что сняла с раны, Урд обмакнула ее в кубок и начала наносить на ладонь мазь.
Тор тут же ощутил результат: лекарство обожгло ладонь, снимая боль, и уже через мгновение Тор ощутил почти приятную прохладу.
— Почему рана не заживает?
— Она очень глубокая, и ты поранился всего несколько часов назад. — Урд с упреком покачала головой. — Я многое видела в жизни, но чтобы кто-то вырывал у противника меч, схватившись за лезвие голыми руками… Нет, такого не было. Это хитрая уловка или просто глупость?
— И то и другое, — ответил Тор. — Вопрос только в том, с какой стороны посмотреть.
Конечно же, Урд была права — это было глупо. И что-то подсказывало Тору, что он мог бы справиться с задачей, не поранив руку.
Распределив содержимое кубка по ладони, Урд достала малахитового цвета лист с зазубренными краями и опустила его на ладонь, а потом сжала руку Тора в кулак и тщательно все перевязала — той же грязной тряпкой, что и прежде.
— Ты разбираешься в целительстве, — похвалил ее Тор.
Рука по-прежнему немного болела, но эти ощущения не шли ни в какое сравнение с теми, что были прежде. Прохлада охватила уже все его запястье и постепенно поднималась к плечу.
— В этом должна разбираться любая женщина, которая окажется рядом с тобой. — Урд пожала плечами. — Но ты прав, я многое знаю о лечении. Я была жрицей. — Она посмотрела на Тора, ожидая какой-то реакции, а когда никакого ответа не последовало, продолжила: — Жрицы бога света — целительницы.
— Тогда объясни мне, почему моя рука не заживает? Вернее, почему она не заживает так, как должна?
Тор нисколько не удивился, когда Урд вновь бросила на него задумчивый взгляд. «А ведь она пытается увидеть что-то на моем лице, — обеспокоенно подумал он. — Только ничего не видит».
— Рана заживет, просто на это потребуется время. Тебе лучше привыкнуть к этому.
— К чему?
— К тому, что ты не обладаешь бессмертием богов. — Урд мотнула головой, указывая на его руку. — Не бойся, рана заживет, да так быстро, что тебе позавидовал бы любой другой человек. Но в будущем тебе лучше проявлять большую осторожность.
— Ты хочешь сказать, что я теряю мою силу? — Тор не удивился, ведь он сам уже давно думал об этом.
— Эта сила никогда не была твоей. — Урд покачала головой.
— Что ты имеешь в виду?
Она замялась.
— Я… не вполне уверена. Говорят, что боги дают эйнхериям волшебный напиток, перед тем как воины отправляются в бой. Этот напиток придает им силу десятерых и не позволяет ощущать боль и страх.
— Напиток берсерков, я знаю… — Ночи в долине были долгими, и Тор услышал у огня множество историй. — Говорят еще, что берсерки расплачиваются жизнью за эту взятую взаймы силу.
— Это просто история. Но, как и в большинстве сказок, в ней скрыта капля истины. Твои сны, твоя сила, которую можно разделить на десятерых… — Урд помолчала. — Твои сны стали отчетливее, правда? И приходят к тебе чаще. Кто знает, возможно, воспоминания возвращаются к тебе по мере того, как ты вновь становишься человеком.
«Если все так, как говорит Урд, — подумал Тор, — то судьба выбрала для этого неподходящий момент».
— А может, все это чепуха. — Урд рассмеялась. — Ты был тяжело ранен и при этом смог победить четверых воинов. Любой на твоем месте уже умер бы. Не следует ожидать от себя слишком многого.
— Если разобраться, воинов было шестеро.
Скорее, Тора интересовало то, чего ждет от него Урд.
Жена смотрела на него все тем же странным, почти неприятным взглядом, и впервые за долгое время Тор сумел что-то разглядеть в ее лице. Урд чего-то ждала от него, возможно, ответа на вопрос, который она так и не задала.
— Тебе не кажется, что пришло время все мне рассказать? — спросил он.
— Все?..
— Кто ты на самом деле. И что тебе от меня нужно.
— Ты мне не доверяешь. — По лицу Урд скользнула тень. — Я понимаю тебя. Возможно, я это заслужила. Как ты можешь доверять мне после всего, что я сделала? Но я не требую от тебя доверия. Я не жду, что ты простишь меня… наверное, я жду этого меньше всего.