– Ты не можешь уехать, полностью застопорив работу археологической экспедиции. Я ведь остаюсь здесь. Может, я найду эти таблички, а может, и нет, однако, по крайней мере, позволь мне попытаться их найти.
Фабиан был полностью согласен с Пико, который считал, что чем раньше они отсюда уедут, тем будет лучше для всех, однако Марта выступила в поддержку Клары и стала убеждать обоих мужчин, что нет ничего плохого, если археологические раскопки будут продолжаться.
– Клара права: необходимо, чтобы рабочие думали, что все идет по плану и что ты тоже веришь в то, что здесь еще можно что-то найти. Кроме того, мы еще точно не знаем, когда сможем отсюда уехать, а поэтому лучше не сидеть сложа руки, а еще немного поработать.
– Нам еще нужно упаковать имущество и оборудование, которое мы сюда привезли, а на это уйдет время, – заметил Фабиан.
– Да, ты прав, однако это не помешает нам продолжить раскопки, – сказала Марта. – Можно одновременно заниматься и тем, и другим. Кстати, не забывайте, что Кларе удалось добиться для нас того, чего мы так хотели, а именно разрешения увезти с собой найденные предметы для организации выставки…
– Ну ты и шантажистка! – воскликнул Фабиан.
– Нет, я не шантажистка. Просто мы должны быть справедливыми. Без Клары задуманная нами выставка была бы невозможной, а ведь именно эта выставка послужит подтверждением того, что мы приезжали сюда не зря. Так что мы перед Кларой в долгу.
Клара посмотрела на Марту с такой благодарностью, что Марта удивилась. Она и в самом деле испытывала к Кларе определенную симпатию, хотя у нее с этой женщиной не было ничего общего – помимо того, что они обе были археологами.
Марта считала, что Клара пропадет в этом мужском мире, к которому относился и Ирак, да и вообще весь Восток. Клара казалась ей жертвой этого мира, не позволявшего ей быть самой собой и вынуждавшего ее подчиняться прихотям дедушки и мужа.
– Согласен, – кивнул Пико. – Мы будем продолжать раскопки все то время, которое уйдет на подготовку к нашему отъезду из этой страны. Но я не хочу оставаться здесь больше, чем это будет необходимо, ни на один день. У меня такое чувство, будто я уже начинаю задыхаться. Да и совершенные здесь убийства сильно выбили нас всех из колеи, и я даже не знаю, как у вас еще может оставаться желание работать.
– Жизнь продолжается, – философски заметила Клара.
– Потому что убили не вас, – парировал Пико, не скрывая своего негодования по поводу душевной черствости Клары.
Джиан Мария слушал их, не произнося ни слова. У него был ошеломленный, огорченный и обескураженный вид – так сильно повлияли на него произошедшие события.
– Джиан Мария, ты останешься со мной, как и обещал? – поинтересовалась Клара.
– Да, я останусь, – еле слышно ответил священник.
– Если вы так поступите, это будет несусветной глупостью. Единственное разумное решение – это уехать отсюда вместе с нами. Неужели вы не понимаете, что наша авантюра уже завершилась?
Выслушав Пико, священник отрицательно покачал головой. Нет, он не мог оставить Клару. Еще совсем недавно он начал было склоняться к мысли, что ни жизни этой женщины, ни жизни ее дедушки не угрожает никакая опасность, что никто не станет причинять им вреда, а прошлое уже никак не скажется на судьбе больного старика, а значит, и его внучки. Однако теперь Джиан Мария осознавал, что это вовсе не так, и ему необходимо остаться здесь, чтобы оберегать Клару и ее дедушку.
Пико собрал свою бригаду и объявил, что пора начинать упаковывать привезенное сюда оборудование, чтобы быть готовыми к тому моменту, когда им сообщат, что пора покинуть Сафран. Затем Пико удивил присутствующих заявлением о том, что они будут работать на раскопках вплоть до последнего дня своего пребывания в Сафране. Да, они будут продолжать раскопки, чтобы попытаться открыть миру еще какие-нибудь секреты, таившиеся в этой желтой земле.
Кто-то начал возмущаться, однако Пико быстро подавил недовольство и тут же, стараясь воодушевить людей, заговорил о планах проведения выставки, в которой все члены экспедиции могли принять участие.
После собрания Клара вернулась к дедушке. Алия уже уложила его в постель, а доктор Наджеб снова подключил к его телу датчики от различных приборов. Старик переутомился и чувствовал себя изнуренным.
– Все идет хорошо, – заверила его Клара.
– Я в этом не так уверен, как ты. Мои друзья затеяли грязную игру, и это еще больше усложняет дело.
– Мы выиграем, дедушка.
– Если ты найдешь «Глиняную Библию»…
– Я ее найду, дедушка, обязательно найду.
Салам Наджеб отозвал Клару в сторону и напрямик заявил ей, что, по его мнению, Альфред Танненберг не проживет и нескольких дней.
– Вы хотите сказать, что он может умереть в любой момент?
– Да.
Клара едва сдержала слезы. Она почувствовала не только физическую усталость, ее терзали муки одиночества, которое она испытывала в последние дни, и это было еще хуже. Ведь именно от своего дедушки она раньше черпала и душевные силы, и уверенность в себе, столь необходимые ей в той сложной ситуации, в которой они оказались. Теперь же она не могла рассчитывать не только на своего дедушку, но, пожалуй, и на Фатиму, потому что ее старая служанка находилась в полевом госпитале и была скорее мертва, чем жива.
– А если мы его отсюда увезем, это чем-то поможет?
Врач пожал плечами. Он был уверен, что Танненберг обречен и даже в самой лучшей больнице мира не смогут спасти его жизнь.
– По моему мнению, вы слишком долго отказывались увозить его отсюда. Я на этом неоднократно настаивал, но вы даже не хотели меня слушать.
– Ответьте мне: если мы завтра увезем его в Каир, он сможет выжить?
– Я сомневаюсь, что он выдержит этот переезд, – откровенно ответил врач.
– Мне известно, что мой дедушка щедро заплатил вам за ваши услуги, но я заплачу еще больше, если вы сумеете сделать так, чтобы он прожил хотя бы несколько дней, а главное – чтобы он не испытывал мучений.
– Я – не Аллах и не обладаю властью над жизнями людей.
– Но вы очень похожи на земного бога, потому что вам известны секреты жизни.
– Нет, они мне неизвестны. Если Аллах захочет забрать у человека жизнь, то, что бы я ни делал, ничего не поможет.
– Делайте все, что в ваших силах, и имейте в виду, что в любой момент я могу вам объявить, что мы отсюда уезжаем. Мы уедем из Сафрана максимум через несколько дней.
– Боюсь, что вы уедете одна.
– Это, как вы сами сказали, одному Аллаху известно.
Сын старосты деревни явно нервничал. Его отец угощал сладостями своих гостей – Ясира и Ахмеда, стараясь соблюсти все законы гостеприимства, и был абсолютно уверен, что ему это удается.