Хотя отель «Палестина» знавал, наверное, и лучшие времена, Лайону лишь с трудом удалось в нем поселиться. «Все номера уже забронированы», – с любезной улыбкой сказал Дойлю дежурный администратор, которого осаждала целая орава журналистов, шумно требовавших предоставить им номера. Лайон решил не скупиться и предложил администратору хорошие чаевые.
Сто долларов позволили ему попасть в номер на восьмом этаже. Из крана в ванной постоянно капала вода, жалюзи не опускались, а покрывало на кровати следовало бы отдать в химчистку. Тем не менее, теперь у Лайона была хоть какая-то крыша над головой.
Он знал, что, как только журналисты расселятся по номерам и разместят там свой багаж, они тут же спустятся в бар. Никто из них не начнет работать раньше следующего дня, хотя уже сегодня они станут подыскивать себе переводчиков и проводников. Несмотря на то что в Министерстве информации Ирака имелся пресс-центр, предоставлявший иностранным журналистам переводчиков, многие журналисты предпочитали подыскивать себе переводчиков самостоятельно, поскольку понимали, что власти потом потребуют от официальных переводчиков предоставить информацию о журналистах, с которыми они работали.
– Тебе потребуется сопровождающий, – сказал Лайону Даниель, когда они встретились в баре.
– У меня на это нет денег, – заявил Лайон. – Я постараюсь управиться как-нибудь сам. Мне и так уже пришлось сильно потратиться, чтобы сюда добраться…
– Тебя заставят взять с собой сопровождающего. Здешним властям не понравится, что британский фотограф будет без присмотра совать везде свой нос.
– Я постараюсь не встревать ни в какие истории. Видишь ли, я хочу сделать серию снимков о повседневной жизни Багдада. Как ты считаешь, подобные фотографии могут заинтересовать газетчиков?
– Это зависит от качества фотографий и от того, что на них будет изображено. Тебе придется поискать что-нибудь особенное.
– Попробую. Завтра я встану пораньше: хочу сфотографировать, как просыпается Багдад. Поэтому сегодня лягу спать рано, тем более что переезд сюда был утомительным.
– Поужинай вместе с нами, – предложил Даниель.
– Нет, вы наверняка засидитесь допоздна. Я пришел лишь попить чаю, а затем пойду спать.
Даниель не стал настаивать, он тоже устал, и поэтому вполне понимал Лайона, стремящегося побыстрее добраться до кровати.
В эту ночь Лайон спал как убитый. Он не слукавил, когда сказал Даниелю, что сильно устал. Проснувшись на рассвете, он быстро принял душ, схватил сумку с фотоаппаратурой и вышел на улицу. Лайон хотел, чтобы со стороны он и в самом деле походил на фотографа, а потому большую часть утра он провел на базаре и на улицах Багдада, фотографируя все, что привлекало его внимание, но прежде всего сцены, позволяющие понять, чем живет в столь непростое время этот город. Ирак находился в состоянии блокады, и здесь ощущался дефицит буквально всего, но, как часто бывает в подобных ситуациях, имелись и люди, которых этот дефицит не касался. В магазинах было пусто, но если знать, в какие двери постучать, можно было найти и продукты, и промышленные товары самого высокого качества.
Во время своих долгих хождений по Багдаду Лайон напряженно размышлял, какой предлог ему следует придумать для того, чтобы отправиться в Сафран.
Когда уже после полудня он возвратился в отель, то не обнаружил там никого из журналистской братии. Поразмыслив, он решил пойти в Министерство информации, чтобы поговорить там с пресс-секретарем и заявить о своем желании съездить в Сафран.
Как это было принято у иракцев, лицо Али Сидки украшали густые черные усы. Он был человеком дородным, что, впрочем, не бросалось в глаза благодаря высокому росту и прямой осанке. Будучи заместителем руководителя пресс-центра, он исключительно вежливо вел себя с журналистами, которых с каждым днем в Багдаде становилось все больше.
– Чем мы можем вам помочь? – спросил он у Лайона.
Лайон объяснил, что является независимым фотографом, и показал удостоверение, выданное ему в агентстве «Фотомунди». Али тщательно записал личные данные Лайона и поинтересовался, каковы его первые впечатления о Багдаде. После получасового вежливого разговора «о том о сем» Лайон решил, наконец, перейти к делу.
– Я хочу подготовить специальный репортаж. Видите ли, мне известно, что где-то возле Телль-Мугхаира – по-моему, эта деревня называется Сафран – проводятся важные археологические раскопки. Мне хотелось бы съездить туда и сделать репортаж об этих раскопках, чтобы затем рассказать всему миру о том, как древняя Месопотамия продолжает раскрывать свои секреты. Насколько я знаю, в составе этой экспедиции работают археологи едва ли не из половины стран Европы, и нелишним будет продемонстрировать, что, несмотря на блокаду, в Ирак по-прежнему приезжают серьезные ученые.
Слушая Лайона, Али Сидки постепенно пришел к выводу, что, и в самом деле, задуманный этим британским фотографом репортаж может послужить хорошей пропагандой и сыграть на руку существующему режиму. Он, правда, ничего не знал о том, что в Сафране находится какая-то археологическая экспедиция, но решил не подавать виду. С интересом выслушав Лайона, Али пообещал позвонить ему в отель «Палестина», если удастся получить у начальства разрешение на поездку фотографа в Сафран.
Лайон мог, конечно, отправиться в Сафран и самостоятельно, однако он понимал, что ему необходимо как можно лучше вжиться в новую для него роль фотографа, а для этого ему следовало вести себя так, как ведут все прибывшие в Багдад фоторепортеры и журналисты.
Вторую половину дня он бродил по Багдаду, фотографируя все, что, с его точки зрения, могло представлять интерес. В отель он вернулся уже перед закатом солнца.
В холле отеля ему повстречались Миранда и Даниель: они тоже только что вернулись.
– А-а, бесследно пропавший! – воскликнула Миранда вместо приветствия.
– Я весь день работал. А вы?
– Мы тоже ходили весь день без остановки, – стал рассказывать Даниель. – Тут многие люди страдают. Мы посетили больницу, и от того, что мы там увидели, захотелось расплакаться: у них там вообще ничего нет.
– Да, я тоже обратил внимание на последствия блокады. Но меня очень удивили местные жители: несмотря на трудности, с которыми они ежечасно сталкиваются, эти люди еще умудряются оставаться приветливыми.
– Ну, постепенно здесь будет все хуже и хуже, – заявила Миранда. – Буш с дружками об этом позаботятся.
– Да, но и Саддам – не ангелочек с крылышками, – возразил Лайон.
– Конечно нет, однако Буш сует сюда свой нос вовсе не из-за Саддама. Его интересует нефть.
По тону Миранды было понятно, что она не прочь вступить в словесную перепалку, однако Лайон отнюдь не горел желанием о чем-то спорить. Ему было глубоко наплевать и на Буша, и на Саддама. Он приехал в Ирак, чтобы выполнить заказанную ему работу, а затем вернуться к своей спокойной жизни с Мэрией в их имении. Поэтому он предпочел промолчать. А вот у Даниеля было уж слишком много впечатлений от увиденного в Багдаде, и ему явно не хотелось так быстро заканчивать разговор.