Он снизил скорость, а затем, все больше и больше притормаживая, свернул на боковую улицу и остановился на первой попавшейся стоянке. Он выключил фары, но двигатель продолжал работать. Хотя теперь они находились в безопасности (Штефан был абсолютно уверен, что им, по крайней мере временно, удалось улизнуть от своих преследователей), он все-таки не решался выключить мотор. Под его неровное тарахтенье Штефан, представляя себе изношенные клапаны и раскаленные поршни, невольно подумал, что за последние пять минут он наверняка почти вдвое сократил остававшийся ресурс двигателя. Тем не менее эти звуки почему-то действовали необычайно успокаивающе.
Штефан в изнеможении наклонился вперед, положил голову на руль и закрыл на секунду глаза. Однако он тут же пожалел об этом: его фантазия буйствовала, и то, что он сейчас увидел перед своим внутренним взором, ничуть не уступало только что пережитому кошмару.
Штефан выпрямился и посмотрел на Ребекку. Она сидела, вся дрожа, скрючившись. Но хотя она и была все еще бледной и такой же измученной, как и Штефан, ему показалось, что она сейчас выглядит более… жизнеспособной?
— Я уже подумала, что ты хочешь всех нас отправить на тот свет, — прошептала она. — Ну уж теперь-то все закончилось?
Как ни странно, реакцией Штефана на ее слова было вовсе не желание бросить взгляд в зеркало заднего вида или оглядеться — он всего лишь спокойно посмотрел на встроенные в щиток приборов часы. Сильно вздрогнув, он посмотрел на них еще внимательнее, а затем впился взглядом в свои наручные часы. Нет, он не ошибся. Хотя это и казалось невероятным, но с того момента, как он припарковал свою машину перед фасадом больницы, не прошло и получаса.
Ребекка беспокойно заерзала на своем сиденье. Она склонилась над Евой, и ее лицо сначала нахмурилось, а затем вытянулось от удивления.
— Что случилось? — с тревогой спросил Штефан.
Только тут он заметил, что Ева не вырывалась из рук Ребекки, более того, она лежала у нее на коленях абсолютно неподвижно.
— Она спит, — пояснила Ребекка.
В ее голосе звучало легкое удивление, но чувствовалось, что она вот-вот улыбнется. И Штефан вполне мог ее понять: при виде спящей Евы его самого вдруг охватило странное и вроде бы ничем не обоснованное чувство симпатии и нежности к этому ребенку. Ему показалось просто невероятным, что менее чем сорок восемь часов назад он яростно спорил со своим шурином по поводу того, оставлять им эту девочку у себя или нет.
Ребекка посмотрела на Штефана.
— Мне даже не верится, что ты смог это сделать, — тихо сказала она.
— Не верится во что? — он неуклюже попытался засмеяться. — В то, что я могу так лихо водить машину?
— Я про тех двух типов, — продолжила Ребекка. Она оставалась серьезной. — Они убили бы тебя, если бы не появилась та собака.
— Ну не убили же! — воскликнул Штефан, тут же подумав, что все-таки это была вовсе не собака.
— Но могли, — не унималась Ребекка. — И ты это знал, ведь так?
— Я догадывался, что они подошли ко мне вовсе не затем, чтобы спросить, который час.
Штефан, конечно же, понимал, к чему клонит Ребекка, однако даже мысль об этом вдруг стала для него мучительной.
— Ты жертвовал собой ради того, чтобы спасти нас с Евой!
В голосе Ребекки Штефан почувствовал не столько восхищение и благодарность, сколько удивление и даже неверие в то, что это могло произойти. Конечно же, ему не мог понравиться ее тон и особенно вполне соответствующее этому тону выражение глаз Ребекки. Впрочем, она была права в том, что он совершил подобное геройство не в силу осознанно принятого решения, а скорее инстинктивно. Тем не менее он считал, что заслужил немного больше благодарности.
— Ты же знаешь, — пояснил он, — что любой человек хоть раз в жизни бывает героем. Но самое важное — это то, что нам все же удалось спастись.
— Да, — прошептала Ребекка. — Возможно, ты и прав.
Нет, на самом деле он не был прав. Естественно, то, что им удалось спастись, было очень важно, но еще важнее было понять, почему так случилось. Однако, по всей видимости, Ребекка, так же как и Штефан, просто боялась задать себе этот вопрос. Она попыталась изменить позу, но сморщилась и схватилась рукой за бок.
— Болит? — спросил Штефан.
— Только когда я слышу глупые вопросы, — сдержанно ответила Ребекка.
Она тяжело вздохнула, но тут же протестующе покачала головой, увидев, что Штефан протягивает к ней руку. И в самом деле, он вряд ли сейчас смог бы ей чем-то помочь. Тем не менее Штефан отчетливо ощущал, что Ребекка сейчас чувствует себя намного лучше, чем в больничном подвале. Впрочем, и он тоже. Боли в его ноге практически прекратились. Даже в том месте, куда его ударил ногой русский наемник, он ощущал лишь легкий зуд. Что же, черт возьми, с ними произошло?
— Нам нужно найти для тебя врача, — сказал он.
— Замечательная мысль! — воскликнула Ребекка и продолжила более сдержанно: — Но мне кажется, что за несколько кварталов отсюда есть комплекс зданий, где врачи просто кишмя кишат. Почему бы нам не вернуться туда?
Штефан и сам минуту назад серьезно размышлял над этим вариантом. Каким бы абсурдным он на первый взгляд ни казался, в нем был определенный смысл. В больнице сейчас наверняка полно полицейских. Может, ни в одном месте города Штефан, Ребекка и Ева не находились бы в такой безопасности, как в той больнице.
Тем не менее о возвращении туда, конечно же, не могло быть и речи.
— А мне и не нужен врач, — продолжала Ребекка. Она, по-видимому, неправильно истолковала его молчание, а потому в ее голосе появились агрессивные нотки. — Они уже две недели делают вид, что лечат меня, а мне от их лечения становится только хуже. Отвези меня домой.
— К нам домой? — Штефан покачал головой. — Нельзя.
— Почему?
— Потому что в первую очередь нас будут искать именно там, — ответил Штефан. — Наш знакомый старший инспектор, наверное, уже поджидает нас у подъезда.
Штефан предпочел не рассказывать Ребекке о том, что произошло сегодня на улице перед их домом. У них сейчас и без того было достаточно проблем.
— Дорн? — Ребекка нахмурила лоб. — Я думала, что он на нашей стороне.
— А я почему-то сомневаюсь, что вообще хоть кто-то на нашей стороне, — пробормотал Штефан.
Эти слова он сказал не Ребекке и даже не саму себе. Просто он должен был как-то выразить охватившее его ощущение — чувства полной беспомощности. Ребекка, услышав сказанное, нахмурилась и спросила:
— А может, поедем к Роберту?
«Ну конечно же, к Роберту», — обреченно подумал Штефан. К кому же еще они могли поехать? Мало того что Ребекка, несмотря на все ее заверения, явно нуждалась во врачебной помощи, у них обоих был такой вид, что они не могли появиться ни в одной гостинице. Да и денег у Штефана с собой не было, не говоря уже о документах. В довершение всего, не позднее чем через час описание их машины появится в списке разыскиваемых автомобилей под номером один. Если кто-то и сможет обеспечить им хоть какую-то защиту в подобной ситуации — так это Роберт. Штефану явно не нравилась эта мысль. Даже в такой трудной ситуации ему очень не хотелось обращаться к «крестному отцу» Роберту и просить его о помощи.