Достаточно было посмотреть, как Алиса в сопровождении новой пассии заходит в круглосуточный магазинчик, расположенный напротив нашего подъезда, – ступает гордо и не менее гордо посматривает по сторонам, всем своим видом заявляя: да, я вот такая! И мне так жить нравится! Любовницы у нее почему-то всегда, без исключений, были девушками невысокими, субтильными и робкими, – на их фоне Алиса, энергичная, рослая и фигуристая брюнетка, выглядела особенно ярко. А манеры ее смотрелись особенно вызывающими.
Естественно, многие ее не любили, – и мужчины, и женщины. Мужчины, пожалуй, даже сильнее. Я не разделял их нелюбовь, и всегда относился к Алисе с симпатией – нравилась своим избытком энергии, жизненной силы… Нельзя сказать, что мы были близко знакомы: знали друг друга по именам, порой обменивались парой фраз, встретившись у подъезда или в магазине. Обычные для мегаполиса отношения между живущими по соседству людьми.
Окружающие, повторюсь, Алису не любили – но никаких агрессивных форм их отношение не принимало. Так, косые взгляды да перешептывание за спиной. Трудно поверить, что среди соседей нашелся натурал-экстремист или натуралка-экстремистка – помешанные на гетеросексуальных идеях настолько, чтобы застрелить Алису, затащить тело в мою квартиру и бросить на полу прихожей…
Однако она лежала именно здесь. Застреленная. Сюрприз так уж сюрприз. Что же за день такой сегодня? Куда ни ткнись – всюду убитые женщины…
Очень скоро я понял, что на самом деле в квартиру труп не затаскивали – застрелили Алису именно здесь, в прихожей. Пуля из достаточно мощного оружия ударила в область сердца, прошла навылет и застряла в стене. Смерть наступила мгновенно – кровавая лужица на полу совсем крохотная… Судя по температуре тела, убийство произошло рано утром, вскоре после моего ухода. Повозившись с блоком памяти охранной системы, можно было выяснить точное время, но не стоило терять ни секунды… Раз уж никто из орлов Пастушенко не дежурил снаружи и на лестнице – визит доблестных правоохранителей можно ожидать с минуты на минуту.
Я прошел в комнату, осторожно переступив через труп, – надо было проверить одно нехорошее подозрение. Выдвинул из-под шкафа картонную коробку, торопливо раскрыл… Так и есть. Внутри – семнадцать плоских свертков, упакованных в промасленную бумагу и уложенных в два аккуратных ряда. Утром их было восемнадцать. И не надо расковыривать штукатурку, доставать пулю и устраивать баллистическую экспертизу. Без того ясно – именно из восемнадцатого, пропавшего АБПГ-22 застрелили Алису. (АБПГ – автоматический безгильзовый пистолет Горчанова, модель двадцать второго года; в просторечии – «горчичник».)
Поскольку же котов в мешке я никогда не продаю, и все оружие проверяю лично – на пистолете вполне могли остаться мои отпечатки. Естественно, прежде чем уйти к клиенту, пистолет был бы тщательно протерт, но… Но получилось то, что получилось. Искать орудие убийства бессмысленно, наверняка спрятано здесь, в квартире – но так, что быстро не найдешь.
После секундного колебания я достал из коробки еще два пакета. Возьму с собой, пригодятся…
Теперь самое главное: то, ради чего я рискнул здесь появиться. Фотоальбомы стояли в полке, ничем не заинтересовав утренних гостей. Рядом коробочка со стереочипами. Я сунул ее в пластиковый пакет, туда же отправились несколько последних альбомов. Всё, пора уходить…
Прощальный взгляд по сторонам – привык за пять лет к этой квартирке, но едва ли доведется здесь еще пожить… Шагнул в прихожую, взглянул еще раз на Алису. Красивая женщина… была.
И в это время прозвучал звонок – длинный, настойчивый, требовательный. Кто-то очень желал войти в дверь, и я догадывался – кто. Менты, получившие от пожелавшей остаться неизвестной бабульки сообщение: дескать, поутру из квартиры сто шестьдесят семь слышались звуки скандала, завершившегося, страшно сказать, выстрелом!
Не ошибся – из четырех камер, показывающих с разных ракурсов лестничную площадку, не работала ни одна. Едва ли зашедшая за солью и луковицей соседка станет развлекаться, залепляя чем-нибудь объективы.
Зато пятая камера, сканирующая окрестности подъезда, осталась в рабочем состоянии. И продемонстрировала сразу три машины: два стандартных милицейских джипа плюс фургончик без опознавательных знаков какого-либо ведомства.
Солидно… Пожалуй, вся эта карусель завертелась не из-за звонка бабульки в райотдел, Пастушенко задействовал какой-то другой механизм… Иначе не прикатили бы по мою душу такой многочисленной компанией.
К окнам я даже не стал подходить. Первый этаж – и наверняка в мои бронестекла уже нацелена пара снайперок, а притаившаяся группа захвата поджидает, когда мне в голову придет идея эвакуироваться именно таким путем.
Настойчивые звонки смолкли. Ну и что теперь? Применят автоген? Или сразу шарахнут направленным взрывом? Вопрос интересный, но дожидаться его разрешения ни к чему.
А теперь коронный трюк: бесследное исчезновение подозреваемого из замкнутого, запертого и тщательно оцепленного пространства! Следите за руками!
Как известно, все трюки знаменитых иллюзионистов с загадочными исчезновениями-появлениями основаны на применении самой современной и хорошо замаскированной техники. Мой трюк исключением не стал: с тихим жужжанием кусок паркета поднялся вверх – и выяснилось, что крепится он не к полу, но к металлическому люку, лишь декорированному снизу бетонной крошкой в целях незаметности. Из открывшегося темного провала потянуло холодом и сыростью…
Лесенки не было, пришлось прыгать. Приземлившись на мягкую и влажную землю подвала, я вспомнил, каких трудов мне стоило незаметно и неслышно прорезать эту дыру в толстенном железобетонном перекрытии. Ну что же, труды окупились… Люк закрывать не требовалось, через двадцать секунд механизм сработает самостоятельно. Ну и чем я хуже Гудини, Копперфильда или Максудова?
…Когда мое подвальное путешествие завершалось – до выхода в самый дальний подъезд нашего длинного дома оставалось пройти пару помещений – донесся глухой, но мощный отзвук взрыва.
Желающие попасть в квартиру граждане не стали возиться с автогеном.
В генваре 1825 года пришла мне в первый раз мысль, что поелику революция в самом деле может быть полезна и весьма вероятна, то непременно должно мне в ней участвовать и стать лицом историческим.
Декабрист Г.С. Батеньков, протокол допроса
Подкрепление, обещанное группе «Немезида», помаленьку прибывало – к обеду под командой Стрельцова было уже восемь человек, если считать его с Лосем. Правда, трое из них не оперативники и не аналитики – девушки из информационного отдела (честно сказать, не такие уж девушки – возраст самой младшей Стрельцов оценил в двадцать пять лет, старшей было за тридцать). Но и от этой подмоги отказываться грех, особенно когда предстоит перелопатить громадные объемы информации…