Следующие несколько мгновений Алекс ни о чем не думал. Пригнув голову к груди, тупо всматривался, пытаясь углядеть хоть какие-то признаки дыхания. Тщетно. Грудная клетка не шевелилась… Никаких признаков, что воздух все-таки поступает в легкие.
Он целенаправленно попробовал глубоко вдохнуть. Получилось – сломанные ребра шевельнулись, один острый обломок проткнул изнутри кожу. Кровь из ранки не потекла.
Совершить обратный процесс – выдох – потребность не возникала. Но Алекс выдохнул – точно так же, усилием воли.
Ребра вновь колыхнулись. Откуда-то – из шеи? до ее обследования пока не дошли руки – раздался неприятный свистящий-шипящий звук. До сих пор Алекс его не слышал.
Он понял, что вдохнул ВПЕРВЫЕ с того момента, как открыл глаз и увидел красноватую, слоистую поверхность каменного обломка… Пытаться нащупать пульс не имело смысла…
Я УМЕР.
Мысль не была окрашена какими-либо эмоциями.
Даже тот факт, что он не наблюдает СВЕРХУ за своим неподвижным телом, но отчего-то застрял ВНУТРИ тела относительно дееспособного, Алекса Шляпникова не удивил.
Мертвые не умеют удивляться.
3
Приспособление за спиной Кравцова вращалось, медленно сбрасывая с бухты витки шнура. Вращалось и поскрипывало – не то было совсем новым и пока не разработалось, не то нуждалось в изначальной смазке – о чем он по своей спелеологической неопытности не позаботился… Звук оказался достаточно противным – но Кравцов ему радовался. Все трое шли молча, а так хоть что-то нарушало мрачную тишину подземелья.
Все-таки люди – нормальные люди – не предназначены для пещерной жизни, думал Кравцов. И ошибаются историки, рассуждающие о «пещерном веке». Не будут люди по доброй воле забиваться в каменные могилы. По беде, спасаясь от врагов, – да. Создавая святилища духов, призванные всем антуражем внушать трепет, – да. Но жить? Бр-р-р…
Ход, поначалу узкий и низкий – даже мальчишкам пришлось согнуться – расширился и стал выше.
Все пока совпадало с текстом, повествующем о последнем походе штабс-ротмистра Дибича. Но это не радовало. Потому что скоро начнется запутанный лабиринт, исследовать который за три часа никак не получится…
Может, оно и к лучшему. К той ипостаси Твари, что повстречалась Дибичу, в компании с Даней и Пещерником лучше не соваться. Да и в одиночку не очень-то хочется… Но придется. Хотя проблема: как пройти лабиринт? – остается…
Идущий вторым Васёк вскрикнул, оборвав невеселые размышления писателя. Кравцов обернулся прыжком, вскинул ствол…
Уф-ф-ф… Вроде все в порядке. Мальчик наклонился, рассматривал что-то под ногами в свете фонаря, сказал удивленно:
– Смотрите-ка, ворона! Дохлая… Странно, они же под землю никогда не залетают…
– Здешние залетают… – мрачно возразил Даня. – Тут, брат, такие вороны водятся, что ой-ой-ой…
– Водились, – поправил Кравцов. Луч его фонаря скользнул вперед по каменному полу и высветил второй птичий трупик. Чуть дальше еще один…
– То-то я и думал, – сказал Даня, – их тут до дури было, потом все исчезли… А сколько мы зарыли? Ну сотни две, не больше… А они вон куда подыхать забрались.
Кравцов подумал, что скорее наоборот – птицы не успели выбраться из подземелий. По крайней мере, лежали клювами к выходу. Он поднял одну ворону – холодная, окоченевшая… Однако – никакого запаха, свидетельствующего о гниении и разложении.
Мертвые вороны продолжали попадаться – всё чаще и чаще. Вскоре пришлось тщательно выбирать, куда наступать, – чтобы не раздавить невзначай птичью тушку.
– Пойдем туда, – сказал Кравцов у первой развилки. И кивнул на проход, в который протянулась вымощенная из трупиков дорожка. – Посмотрим, что тут за птицеферма…
Похоже, обитатели «птицефермы» собирались поголовно сменить место жительства… И не успели. После третьей развилки выбирать уже не приходилось – птичьи трупы устилали дорогу сплошным ковром. Преодолевая брезгливость, пошагали прямо по ним. Тушки подавались под ногами, косточки похрустывали. Все молчали.
Неожиданно Пещерник остановился. И сказал:
– Не нравится мне эта пещера… Неправильная.
Кравцов и Даня тоже остановились.
– Почему? – коротко спросил писатель. У Васька имелся опыт хождения под землей и сбрасывать его ощущения со счетов не стоило.
Однако мальчишка ничего толком объяснить не смог:
– Будто не камень вокруг, а… Помните анекдот? Как Илья Муромец орал, орал в пещеру, Горыныча на бой вызывал – а дыра-то задницей оказалась? Ну так вот, мы как бы в такую дыру и залезли… Живое все вокруг, не каменное.
– Грузишь, – констатировал Даня, пощупав стену. – Камень как камень: холодный, твердый…
– Ну не знаю я… Говорю же, кажется так… Неправильное всё, а отчего – не понять…
Но желания повернуть назад Вася пока не высказал. К тому же после крутого поворота и резкого сужения хода они пришли.
4
Двое бойцов Чагина, наблюдавших из восточного крыла развалин за парком и сторожкой писателя, не имели понятия о задании, полученном покойным Слюсаренко от шефа. С Архивариусом тоже никогда не имели дела. Да и вообще были из молодых и не подозревали о подоплеке происходивших и готовящихся событий.
Поэтому следили за серым джипом, подкатившим к вагончику, всего лишь с любопытством.
Зрелище действительно оказалось занимательным. Сначала распахнулась водительская дверь машины, но водитель не вышел. Затем сама собой поднялась задняя, пятая дверь джина. На землю медленно опустился пандус – опять-таки без чьего-либо видимого участия.
После чего наружу выкатилась сверкающая хромом загадочная конструкция: не то модель марсохода в натуральную величину, не то боевой робот, сбежавший из секретнейшей лаборатории Пентагона.
Выкатилась и с мерным жужжанием обогнула джип, подкатила к водительской дверце, выполнила несколько маневров и остановилась вплотную к машине. Сидевший за рулем человек перебрался на конструкцию – перебрался лишь при помощи рук. Ибо ног у него не было.
– Бляха муха… Инвалид… – удивился один из бойцов. И немедленно доложил Маркевичу. Тот распорядился коротко – не предпринимать ничего.
5
Верх инвалидного кресла остался прежним. Новое же шасси действительно напоминало вездеход, предназначенный для экстремальных условий. Десять широких колес низкого давления не завязли бы ни в болоте, ни в глубоком сугробе, ни в песчаной пустыне; система компенсаторов позволяла сохранять равновесие на склонах крутизной до пятнадцати градусов.
И все равно Архивариус сомневался, что стоившее изрядных денег средство передвижение сумеет втиснуться внутрь графских руин… Добираться ползком, извиваясь, как перерубленный червяк, очень не хотелось. Он рассчитывал на помощь писателя, но мобильник того не отвечал, а на двери сторожки висел замок.