Идеальный вариант - по сравнению с существованием в диком мире, где трупы вылезают из ванны и отправляются куда-то по своим мертвячьим надобностям, пройдя между делом сквозь крепко запертую металлическую дверь…
Есть и другая возможность. Шикунов никогда не употреблял наркотики - лишь пару раз в Казахстане побаловался травкой за компанию. Даже «Момент» в детстве не нюхал. Но, возможно, - чего на свете не бывает - кто-то уговорил его причаститься? Говорят, от синтетических галлюциногенов бывают вполне реалистичные глюки. До определенного момента и не отличишь от яви…
В любом случае, предпринимать ничего не стоит. Надо тихо и спокойно ждать, когда все кончится. Когда морок рассеется и возникнут обитые мягким стены палаты. Или что угодно еще - лишь бы не эта наполовину заполненная водой ванна…
Он закрыл глаза и стал ждать. И очень быстро провалился в сон, больше напоминающий беспамятство…
И сразу кастрюлю с кипятком ему на голову - у них суп удачно на плите варился. Потом лезвие в шею - хряк.
А. Щеголев «Ночь навсегда»
Звук зародился где-то в глубине иной Галактики, за миллионы парсеков от Шикунова. И долго-долго добирался до него. Но добрался. Еще тьма эпох потребовалась, чтобы идентифицировать сигнал далекой цивилизации как обычный телефонный звонок.
Шикунов поднялся и направился к аппарату. Кто звонит, зачем, какие от звонка могут быть последствия, - его совершенно не волновало. И отвечать не хотелось. Но в какой-то части мозга сохранился нехитрый алгоритм - что надо делать, когда звонит телефон. И Паша выполнил нужную последовательность действий без единой мысли в голове.
В трубке раздался голос. Паша долго соображал - чей. Очень долго. Понял лишь к середине диалога. Вернее, не диалога, но прерываемых молчанием Шикунова реплик собеседника.
– Пашка, ты там живой? Я жду, жду… Обещал же подъехать к половине второго!
Паша молчал.
– Забыл, что у нас сегодня две презентации для медиков?
Паша молчал.
– А у тебя, между прочим, вечером еще встреча с Викторюком! Тоже забыл?
У Шикунова родились наконец два слова:
– Я болен, - сказал Паша.
Сказал так, что человек на другом конце провода ему сразу поверил. Голубев, вспомнил вдруг Паша, - звонил Антон Голубев, в какой-то иной жизни, в нормальном мире бывший вице-директором и непосредственным начальником Шикунова.
– Я ОЧЕНЬ болен, - снова сказал Шикунов.
– А-а-а… То-то я чувствую, что голос как у помирающей лебеди… Ладно, с презентациями тебя прикрою, но Викторюка будешь додавливать сам - я стрелку перезабью. Всё, не буду мешать, поправляйся… Если до завтра не помрешь, позвоню с утра, узнаю: как и что.
Вице-директор хохотнул собственной плосковатой шутке и отключился.
– Я очень болен, - тупо повторил Паша пиликающей трубке.
Коньяк был хорош - «Арарат» десятилетней выдержки. И приберегался для какого-нибудь особого случая. Но поскольку иных спиртных напитков в квартире не нашлось, - Шикунов недрогнувшей рукой вскрыл бутылку. Да и то сказать - случай приключился никак не ординарный.
Способность мыслить вернулась минут через десять после второго опорожненного стаканчика. И мысли оказались паршивые.
Если в мире по-прежнему существовали презентации холофайбера и заместитель главы администрации Викторюк, то трупы самовольно не могут менять дислокацию. Не способны. Разгуливающие мертвецы и лоснящаяся харя Викторюка в одном пространстве-времени не совместимы. Надо выбрать что-то одно, какую-то единую систему координат. И попытаться в ней, в этой системе, что-то предпринять…
После короткого раздумья Паша решил пока остаться в том же мире, что и Викторюк А.М. - пусть тот подлец, пусть взяточник, но личность насквозь реальная и приземленная…
Отставить панику! Пропало тело - будем искать. Просто так трупы не исчезают. Значит - кто-то обнаружил и забрал Лющенко.
КТО и ЗАЧЕМ?
Пожалуй, на первый вопрос ответить легче. Служба, профессионально занимающаяся сбором трупов, если и обнаружит вдруг бесхозный, - немедленно известит службу другую, плотно интересующуюся теми, кто за появление оных трупов ответственен. При таком раскладе Пашу в квартире поджидала бы не только опустевшая ванна. Но и грубые, бессердечные люди, норовящие врезать дубинкой по почкам и защелкнуть на запястьях специзделие, неизвестно отчего названное «Нежностью»…
Значит, вариант с государственной структурой отпадает. Значит, налицо чья-то самодеятельность. Значит, можно еще побарахтаться…
Но кто мог оказаться - этак случайно, прогуливаясь - в запертой Пашиной квартире?
Ответ прост: человек, либо имевший ключи, либо умеющий попадать в запертые помещения без таковых.
Ключи - теоретически - в настоящий момент были лишь у Шикунова. Все три связки. Но это теоретически…
Первый вариант (тут же дающий первую подозреваемую): Лариса, до того как вернула два комплекта - свой и тёщин - сделала дубликаты. Для чего? А черт её знает. Может, чтобы зайти, когда Паша должен находиться на службе, - и поделить вещи без его пригляда, по своему разумению. Вполне реально.
Хорошо. Допустим.
Итак, сегодня утром, - свято уверенная, что Паша на работе, - в квартиру заявилась Лариса.
И узрела плавающую в ванне Лющенко.
А вот дальше начинается непонятное. Ну никак не мог Паша представить, что Лариса (как? каким способом?) умыкнула из квартиры труп! Да и зачем?
Зачем? - это уже второй вопрос, поправил себя Шикунов.
Второй вариант (и вторая подозреваемая): тёща, ненаглядная Раиса Евсеевна. Ключи лежали у «бабы Раи», как называют её дети, почти год - между смертью Пашиной матери и возвращением дочери, зятя и внуков из Казахстана. И потом лежали - до позавчерашнего дня. Уж хватило бы времени при желании сделать дубликаты.
Неясность та же: ЗАЧЕМ бесхозный труп понадобился женщине предпенсионных лет?
Загадка природы. Насколько Паша за шесть лет знакомства узнал свою ненаглядную тещу, та бы просто хлопнулась в обморок тут же, в ванной. Или бросилась бы вон из квартиры, подняв на ноги всю округу паническими воплями. Но уж никак бы не прикарманила мертвое тело…
Вот, собственно, и всё. Других легальных обладателей ключей не наличествует. Стоит подумать о нелегальных. Тем более что на ум пришло слово, вполне способное дать ответ на вопрос: зачем?
Банальный шантаж. Вот о нем-то и надо хорошенько поразмыслить…