Повернувшись, я пошла к машине, нашаривая в кармане ключи. Ричард шел следом. Стивен свернулся у него на груди, потуже натянув одеяло во сне.
– Ваша машина далеко? – спросил он.
– В паре кварталов отсюда. А что?
– Стивен слишком легко одет для такой погоды.
Я насупилась:
– Так что, мне подогнать машину сюда?
– Это было бы очень любезно, – ответил он.
Я открыла рот, чтобы сказать “нет”, – и закрыла его. Тонкое одеяло слабо защищало от холода, а Стивен получил свои раны, спасая мою жизнь. Черт меня не возьмет, если я подгоню машину.
Поэтому я удовлетворилась тем, что проворчала себе под нос:
– Дожила! Изображаю из себя такси по вызову для вервольфа.
Ричард либо не слышал меня, либо решил сделать вид, что не слышит. Умный, красивый, учитель естественных наук, диплом по противоестественной биологии, чего мне еще надо? Дайте мне минуту, и я что-нибудь придумаю.
Машина ехала в собственном туннеле темноты. Фары двигались световым кругом.
Стивен спал на заднем сиденье моей “новы”. Ричард сидел на пассажирском сиденье, полуобернувшись ко мне. Это простоя вежливость – смотришь на того, с кем говоришь. Но это давало ему преимущество – я-то должна была смотреть на дорогу. А он мог глазеть на меня.
– Что вы делаете в свободное время? – спросил Ричард.
Я покачала головой:
– У меня его нет.
– Какие-нибудь хобби?
– Кажется, их у меня тоже нет.
– Есть же у вас какие-то дела, кроме стрельбы по гигантским змеям, – сказал он.
Я улыбнулась и глянула на него. Он наклонился ко мне, насколько допускал ремень безопасности, и улыбался тоже, но что-то было в его глазах или в его позе, что говорило о том, что он серьезен. И ему интересно, что я скажу.
– Я аниматор, – ответила я.
Он со стуком сомкнул ладони, заехав левым локтем по спинке сиденья.
– О’кей, когда вы не поднимаете мертвых, что вы делаете?
– Работаю с полицией по противоестественным преступлениям, в основном убийствам.
– И? – нажимал он.
– И истребляю одичавших вампиров.
– И?
– И больше ничего, – сказала я и посмотрела на него снова. В темноте его глаз не было видно – слишком они были темные, – но я ощущала его пристальный взгляд. Может, это воображение. Ага. Слишком много времени провела с Жан-Клодом. Запах кожаного пальто Ричарда смешивался с запахом его одеколона. Приятным и дорогим. Очень гармонировавшим с запахом кожи.
– Работаю. Тренируюсь. Вижусь с друзьями. – Я пожала плечами. – Что вы делаете, когда не преподаете?
– Ныряю с аквалангом, лазаю по пещерам, наблюдаю птиц, вожусь в саду, занимаюсь астрономией.
Его улыбка виднелась в темноте неясной белизной.
– Наверняка у вас куда больше свободного времени, чем у меня.
– На самом деле у учителя домашних работ всегда больше, чем у его учеников.
– Обидно это слышать.
Он пожал плечами, кожа пальто, чуть потрескивая, прошелестела по его голому телу. Хорошая кожа всегда движется так, будто она живая.
– Телевизор смотрите? – спросил он.
– Телевизор у меня сломался два года назад, и с тех пор я новый не покупала.
– Что-то же вы делаете для развлечения?
Я подумала:
– Собираю игрушечных пингвинов.
И тут же пожалела, что это сказала.
Он усмехнулся:
– Это уже что-то. Истребительница собирает мягкие игрушки. Мне это нравится.
– Рада это слышать.
Мой голос даже мне самой показался сварливым.
– Что-то не так? – спросил он.
– Я плохо умею вести светскую болтовню.
– Вы отлично справляетесь.
На самом деле это было не так, но я не знала, как ему это объяснить. Я не говорю о себе с незнакомыми людьми. Особенно с такими, у которых связи с Жан-Клодом.
– Чего вы от меня хотите?
– Я просто так, время занимаю.
У него по сторонам лица до плеч висели густые волосы. Он был выше, грубее сложен, но абрис был знаком. В темноте он был похож на Филиппа. Филипп был единственным человеком, которого я видела среди монстров.
Обвисший в цепях Филипп. Кровь темно-красным потоком на груди. Она плескала на пол, как дождь. На мокрой кости позвоночника отблескивал свет факелов. Ему разорвали горло.
Я отшатнулась к стене, как от удара. Я не могла дышать. Кто-то все шептал: “Боже мой, Боже мой!”, и это была я. Я спустилась по ступеням, прижимаясь спиной к стене. Не в силах оторвать глаз. Отвернуться. Дышать. Закричать.
Отсвет факелов плясал в его глазах, создавая иллюзию движения. В груди родился крик и вырвался из глотки:
– Филипп!!
По спине пробежал холодок. Я сидела в машине вместе с призраком своей виноватой совести. Не моя была вина, что Филипп погиб. Я его никак не убивала, но… но чувство вины не оставляло меня. Кто-то должен был попытаться его спасти, а так как я была последней, кому представлялся такой шанс, это должна была быть я. У вины много лиц.
– Чего вы хотите от меня, Ричард?
– Я? Ничего.
– Ложь – противная штука, Ричард.
– Почему вы думаете, что я лгу?
– Отточенный инстинкт подсказывает, – ответила я.
– Неужели действительно так давно вам не приходилось вести бесед с мужчинами?
Я стала поворачиваться, чтобы взглянуть ему в глаза, и передумала. Действительно давно.
– Последний человек, который со мной флиртовал, был убит. Это вырабатывает у девушек осторожность.
Он на минуту затих.
– Что ж, это честно, но я все равно хочу знать о вас больше.
– Почему?
– А почему нет?
Что ж, на это у меня был ответ.
– Откуда я знаю, что это не Жан-Клод велел вам со мной подружиться?
– Зачем бы ему это надо? – Я пожала плечами. – Ладно, начнем сначала. Притворимся, что мы встретились в клубе здоровья.
– Клубе здоровья? – переспросила я.
– В клубе здоровья, – улыбнулся он. – Я думаю, у вас потрясающий вид в купальнике.
– В тренировочном, – уточнила я.