– Думаю, мне придется жить с тем, что у меня есть, – ответила Сандра Ди.

– Ах вот как? И мы, все остальные, тоже должны жить с тем, что у нас есть? Да только тебя никто не заставляет жить с тем, что у тебя есть, верно, Сандра Ди? Ты сама решила так жить, и мне сдается, что пора тебе изменить свой взгляд на мир, Сандра Ди! Пора стать настоящей женщиной – такой, какой тебя хочет видеть Господь!

– По-моему, Господь хочет, чтобы я была собой, – спокойно ответила Сандра Ди. – Именно поэтому он создал меня такой, какая я сейчас.

Услышав эти слова, кто-то из присутствующих едва слышно ахнул – Траффорду показалось, что Калуа, но кто бы это ни был, он выразил общее настроение. Неужели Сандра Ди не понимает, что с этого момента ее жизнь превратится в кромешный ад?

– А может быть, ты лесбиянка, Сандра Ди? – зловеще осведомилась Принцесса Любомила. – Ты случаем не практикуешь однополую любовь?

Принцесса Любомила прибегла к своему стандартному пыточному методу – обвинять наобум. Очевидно, у нее не было ни малейших оснований обвинять Сандру Ди в гомосексуализме, который считался тяжким преступлением.

– Нет, – ответила Сандра Ди.

– В таком случае сделай себе приличные бубсы и перестань оскорблять Господа и бросать тень на весь наш коллектив!

На этот раз Сандра Ди промолчала, избрав тактику пассивной обороны. Праздничная атмосфера в помещении сменилась напряженной и крайне дискомфортной. Как виновница торжества, Фиеста Целеста почувствовала себя обязанной что-нибудь сказать.

– У тебя классная прическа, Сандра Ди. Правда, у нее классная прическа, друзья?

– Как это мило с твоей стороны, Фиеста Целеста, и как благородно, – провозгласила Принцесса Любомила. – А теперь… давайте есть торт!

Траффорда поразило то, что она решила замять дело. Стойкость Сандры Ди, не сломившейся под ее натиском, явно выбила Принцессу Любомилу из колеи. Мать Траффорда всегда повторяла, что забиякам нужно давать достойный отпор, но поскольку попытка дать отпор Принцессе Любомиле легко могла привести к клеветнической кампании и гибели смельчака в застенках инквизиции, он никогда не видел, чтобы эту теорию применяли на практике.

Тем временем праздник перешел в следующую фазу. В офис внесли огромный торт и коробки с разноцветными глазированными пончиками и начиненными шоколадом булочками. Однако Сандра Ди просто вернулась за свой стол и возобновила работу. Принцесса Любомила и ее приспешники бросали на нее взгляды, полные возмущения и ярости, так как отказ от поедания торта в обществе коллег расценивался как снобизм и зазнайство наихудшего сорта, но Сандра Ди словно не замечала вызванного ею негодования. Когда она проходила мимо, Траффорд снова попытался тайком выразить ей свою солидарность, но она никак не отреагировала на его потуги – возможно, потому, что в этот момент рот у него был набит пончиком с карамельной начинкой.

10

Когда празднество по случаю приема на работу новой сотрудницы наконец завершилось и Траффорд вернулся на свое место, Кассий подошел к нему, пододвинул стул и присел рядом.

– Мне очень хочется немножко посмотреть, что вы делаете весь день за этими огромными экранами, – жизнерадостно сказал он. – В конце концов, пускай я старик, но я еще способен учиться, расти над собой и делать все, чтобы стать хоть чуточку лучше!

– Молодец! – крикнула Принцесса Любомила из угла комнаты, где она посвящала Фиесту Целесту в таинства местной пейнтбольной лиги. – Слава Любви!

– Слава Любви! – откликнулся Кассий, молитвенно сложив руки, а затем выбросив вверх кулак.

Траффорд покосился туда, где тихо сидела за своим компьютером Сандра Ди, и понял, что демонстрация Кассием своей набожности не ускользнула от ее внимания. Ему даже почудилось, что на ее обычно бесстрастном лице промелькнула едва заметная усмешка.

Спустя минуту-другую, когда Кассий убедился, что о них с Траффордом все забыли, он подался вперед и стал набирать что-то на клавиатуре.

– Значит, вот как вы это делаете? – невинно спросил он, тем временем ловко отыскивая путь в самые потаенные архивы Госбанда. – Так это здесь хранится вся наша жизнь до последней секундочки?

Кассий адресовал поисковую программу к 15-му году Допотопной эры.

– Тогда он назывался 2014-й. Я выбрал навскидку, – пробормотал он. – Годится?

Траффорд кивнул, и Кассий нажал клавишу ввода.

В один миг экран заполонили цифры почти вековой давности. Числа, места, даты – все они представляли десятки тысяч детей, умерших прежде чем начать жить по-настоящему и прежде чем родились сами Кассий с Траффордом.

– Видите? – сказал Траффорд. – Два месяца… неделя… день. Выходит, что до Потопа дети умирали еще быстрее, чем теперь. Большинство из тех, что умерли, не дотянули даже до своего первого дня рождения. Старая наука не спасла их, – шепотом добавил он.

– На первый взгляд – нет, – громко и уверенно ответил Кассий. Затем он снова наклонился к клавиатуре и забегал по ней пальцами. – Но что, если я сделаю так?

Траффорд нажал ввод, и все цифры на экране мгновенно изменились.

– Что вы сделали? – спросил Траффорд.

– Передвинул точку отсчета, – невнятно сказал Кассий, жуя сладкую булочку. – Я вычел из возраста всех детей по девять месяцев. Обратите внимание на то, что большинство цифр стали отрицательными.

– Ну и что?

– Как видите, дети, которые раньше были отмечены как умершие в возрасте четырех с половиной лет, теперь отмечены как умершие в возрасте трех лет и девяти месяцев. Ребенок, который в прежней таблице значился как погибший в три месяца, теперь умер как бы в возрасте минус шесть месяцев.

– Ну конечно, вы ведь уменьшили все цифры на девять месяцев, – подтвердил Траффорд.

– Именно. Детям, которые в первой таблице были обозначены как умершие через несколько месяцев после рождения, теперь соответствуют отрицательные цифры. Смотрите: четыре месяца превратились в минус пять месяцев. Один – в минус восемь. Тысячи и тысячи отрицательных величин, представляющих детей, которые умерли, не успев родиться.

– Но это же явная чепуха. Нельзя умереть, не успев родиться. Что вы хотите этим сказать? – спросил Траффорд. Он почувствовал прилив раздражения. Кассий говорил с ним менторским тоном, что было бы обидно даже в том случае, если бы его слова имели хоть какой-то смысл.

– Я хочу сказать, что эти дети действительно умерли, не успев родиться, – ответил Кассий.

– Не понимаю. Вы просто взяли и вычли одну и ту же цифру…

– Не просто цифру. Девять месяцев – это срок, за который женщина вынашивает ребенка. При определении уровня смертности в годы Допотопной эры за точку отсчета брали не дату рождения, а приблизительную дату зачатия каждого умершего.