Ну а потом я оказался в такси с четырьмя крутыми маленькими шотландочками в белых мини-юбках и с голыми ногами, покрытыми мурашками, и все время, даже когда я их трахал, они не переставали курить. Чесслово.
В общем, такси проехало около трех миль, но с таким же успехом мы могли приехать на другую планету. Мы выходим у невысокого здания, словно «Хаалм» в Манчестере, ну, вы знаете, о чем я. Коридоры в триста пятьдесят ярдов друг на друге, сотни маленьких парадных дверей, исписанных граффити, пропитанные мочой лестницы, иглы, мать их, которые скрипят под ногами. Я вам скажу, пробираться по этому коридору было страшно, он был всего несколько футов в ширину, так что любая старушенция (или поп-звезда с четырьмя цыпочками на буксире), которая хочет пройти по нему, должна миновать не одну банду парней, которые стоят и ждут, кому бы врезать. Жуть. Я был рад, когда мы наконец добрались до квартиры одной из деток, хоть она и была препаршивой.
Это была квартира ее матери, но ее самой дома не было, так что мы впятером зажгли не по-детски. Повторяю, мне было всего восемнадцать, и это было отменно, как раз такая ночь, которую вы всегда хотели провести с девицами в школе, но так и не вышло. Мы курили марихуану и пили сидр «Даймонд Уайт», телик показывал MTV, и там был я, там гоняли мой первый сингл. В общем, что за вечеруха, ребята, мои четыре фанатки и я по долбаному ящику! Они просто тащатся от такого! И вдруг трусики исчезли, и здрасте, я ваша тетя. Все четыре накинулись на меня! Моя первая настоящая оргия. Я был буквально в раю.
Ну, не знаю, сколько мы так развлекались, но мы еще явно не закончили, когда пришла мамаша девицы, хозяйка этой квартиры, с ее парнем. Чессло-во, я трахаюсь в гостиной с ее дочерью, и тут входят ее парень и эта женщина с двумя порциями карри и жареной картошки, и они даже глазом не моргнули! Начали трепаться о школьных надзирателях! Она говорит своей дочери, что ей нужно появляться в школе почаще, просто для вида, а то заявятся социальные работники, и где ей тогда, интересно, прятать героин, которым она торгует? Да, героин, которым она торгует.
И не забудьте насчет школьных надзирателей. Школьные надзиратели не преследуют шестнадцатилетних. Так что я понимаю, что по крайней мере одна из деток в нашей компании – несовершеннолетняя. Черт возьми. Не забудьте, мне восемнадцать. Год назад я был прекрасным принцем в Алхамбре, Брэдфорде. До знакомства с Санди и ее шариковой ручкой в заднице я только курил траву и пил, и вдруг мне становится немного не по себе, если не сказать больше. Мамаша уходит в другую комнату с другом (чтобы ширнуться, как я вскоре понял), а я лежу на диване со спущенными штанами, понимая, что, возможно, несколько облажался, ведь вместо того, чтобы быть в уютном пабе в «Фисл-отеле» Эдинбурга и болтать с девчонками из подтанцовки, я нахожусь в доме наркодилера и трахаю школьниц. Нехорошо, особенно для такого озабоченного карьерой парня, как я.
Так что я слезаю с одной из девок и спрашиваю, сколько им всем лет. Когда я их снимал, мне казалось, лет шестнадцать-семнадцать. Теперь я молюсь, чтобы оказалось пятнадцать или шестнадцать. Но мне не везет, прикиньте! Оказывается, двенадцать и тринадцать. Одной из них было двенадцать лет! Они курят траву, пьют «Даймонд Уайт» и трахаются, и хозяйке квартиры двенадцать лет.
«Моей маме всего двадцать семь», – говорит девица. Я в шоке, потому что, по-моему, она выглядит на сорок, но дело в том, что она родила эту девочку, когда ей было пятнадцать, и по всему понятно, что и следующее поколение уже не за горами. Черт возьми, я не социальный работник, но даже я вижу, что ситуация эта ненормальная. Тридцатилетняя бабушка – как тут не стать наркоманкой!
В общем, короче, это все фигня. А как же я? Я чуть не обосрался, вот что, я просто полностью и абсолютно сдрейфил. Не, сами подумайте, я ведь не хочу превратиться в Гэри Глиттера. [9] Я ведь не такой! Я думал, что эти девки моего возраста. Любой бы так подумал. Они курили, пили, ругались и расхаживали с видом полных хозяек этого чертова города. Откуда мне было знать? Но кто мне поверит, когда я попаду на первую полосу, получив срок за изнасилование? Так что я натягиваю штаны и бегом к двери…
Но дверь-то заперта!
В смысле – не просто заперта, заперта на ключ и на засов, изнутри, я гляжу на эту дверь и вдруг понимаю, что это лист стали, мать его. Стальная дверь, нормально? Я выглядываю в окна, а на них решетки. Тогда я перевожу взгляд на дурь, которая у них тут лежит, и думаю, что такие меры приняты явно не из-за опасений за видик.
«В нашем районе большая конкуренция, – говорит эта чертова двенадцатилетняя девка, которая видит, о чем я думаю. – Слишком уж здесь много герондота. Все хотят выкинуть друг друга из бизнеса».
И как будто чтобы проиллюстрировать это замечание, в дверь вдруг раздается стук. Пока мой маленький нелегальный гарем натягивает трусики, из спальни появляется парень, измазанный соусом карри, со следом от укола и сочащейся по руке кровью и с огроменным автоматом в руке.
Это ведь Эдинбург? Эдинбург находится в Британии, четвертой по развитию экономики стране на земле. Не в Бейруте, не в секторе Газа, не в холерной Хорватии. А я здесь в квартире с человеком, у которого в руках автомат. Более того, следом выходит мамаша с электропилой! Это Бони и Клайд, мать их, вот только сексуальности в этой парочке не больше, чем в собачьей заднице, чертовы наркоманы, оба два, и при этом хорошо вооруженные чертовы наркоманы.
Ну, в дверь стучали всего-навсего покупатели. Две женщины, желающие ширнуться. Я не видел их – товар и деньги передавались через узкую щель для газет, но я помню, что у них там плакал ребенок.
Короче, я уже совсем созрел, чтобы свалить, и я спрашиваю девочек, могу ли я вызвать такси. Они в ответ только рассмеялись, так что я думаю, что лучше сваливать на своих двоих, но это тоже не выход, потому что парень и мамаша ушли обратно в спальню, ключи от стальной двери остались у него, и девочки мне очень доходчиво объяснили, что он не любит, когда ему мешают.
«Они готовят крэк. Очень прибыльный вид бизнеса, – говорит девчонка. – Боюсь, Томми, тебе придется подождать».
Некоторое время после этого у меня были параноидальные подозрения, что я влип, что эти девки будут меня шантажировать за то, что я их трахал, но потом я понял, что, учитывая мамашин бизнес, они вряд ли будут искать внимание прессы и полиции. Так что я начал немного расслабляться. Мы еще курнули и выпили сидра, и я подумал, ладно, останусь на ночь. Утром им придется открыть дверь, чтобы взять молоко, или чего там еще, и, если честно, меня в любом случае не прикалывало бродить по этому району в потемках. В смысле – я абсолютно точно не собирался больше с ними трахаться, это настолько не мое, хотя не поверите, они пытались! Чесслово, эти маленькие девочки пытались продолжить вечеринку, но я – ни в коем разе, так что вместо этого я попросил немного герондота.