– Мамуля, не нервничай, – сказала Настя.
– Непривычно, – призналась Изольда Ромуальдовна. – Отвыкла я уже.
– Сейчас придет Тосик, закажет ужин – он за все и заплатит.
По легенде, Тосиком звали Настиного «жениха», то бишь Демина.
– Денег у него много, – сказала Настя. – Так что ты не волнуйся.
Изольда Ромуальдовна посмотрела на дочь долгим задумчивым взглядом. О «женихе» она пока что знала только то, что он из «новых русских», вроде бы чертовски богат, ездит на «Мерседесе», а вообще машин у него три или четыре, ну и что-то такое у него с Настенькой – возможно, любовь. Что ж, если так, то пусть будет, почему бы и нет, человек обеспеченный – уже хорошо, а там стерпится, слюбится. Посмотрим на него, на красавца, да и порешим все миром.
А Демин уже появился в зале и направлялся прямо к столику, за которым сидели наши герои. Я не видел его после того, как им позанимались наши гримеры, и сейчас едва удержался, чтобы не расхохотаться. Все так и сделали, как я просил: Илья был совершенно лыс, нос у него теперь топорщился картошкой и имел какой-то багрово-сизый оттенок, лицо избороздили морщины, и только по густым усам можно было угадать прежнего Демина. По виду это был типичный мясник с колхозного рынка – спившийся, грубый, через слово сыплющий матом, которому по невесть какому жизненному раскладу вдруг крупно повезло и он из мясных рядов внезапно взлетел на самые вершины жизни, обзавелся собственным бизнесом, машиной «Мерседес», швейцарскими часами и сотовым телефоном, потому что, если отвлечься от его истерзанного непрекращающимися пьянками лица, выглядел он очень даже неплохо: шикарный костюм, новехонькие кожаные штиблеты, галстук в петухах долларов за двести и массивная золотая цепь на груди. Такими цепями в былые времена, наверное, перекрывали вход в бухты, спасаясь от вражеских кораблей. Цепь-то была хороша, но лицо! Мне показалось, что Изольда Ромуальдовна еще надеется, что этот человек идет не к ним, но Настя уже вскинулась и приветственно помахала рукой:
– Тосик!
Илья повел плечами, раскинул руки и на весь ресторан сообщил:
– Я здесь, радость моя!
Изольда Ромуальдовна попыталась мило улыбнуться, но это ей не удалось. Кажется, первый контакт с будущим зятем поверг ее в смятение. Илья вальяжно приблизился к столу, игриво взглянул на Изольду Ромуальдовну и довольно громко произнес:
– Так это и есть мать невесты?
На них оглядывались. Изольда Ромуальдовна нервничала. Но Илье на все было наплевать.
– Польщен! – объявил он и поцеловал руку будущей тещи. – А это папа?
Именно так, с ударением на последнем слоге. Все так же игриво погрозил пальцем:
– Неплохо сохранились, а? – как будто бедный Кирилл Иванович был виноват в этом факте.
Супруги переглянулись. Паника нарастала и вот-вот должна была выплеснуться. Илья этого старательно не замечал. Склонился к Насте и поцеловал ее. Она засмеялась – уже видела, какое шокирующее впечатление произвел Илья на ее родителей, и это, кажется, доставляло ей немалое удовольствие.
Илья сел за стол, оглянулся, официанта нигде не было. Тогда он заорал, вмиг побагровев лицом:
– Эй! Есть тут кто-нибудь? Ну что за клоповник! Никого не дозовешься!
Настины родители одновременно вжали головы в плечи. Настя прыснула, не сумев сдержаться. Примчался официант.
– Значит, так, – процедил сквозь зубы Илья и сделал пальцы веером. – Притарань водяры. – Задумался на мгновение, что-то прикинув в уме. – Две, в общем. Закусь, натурально, тоже. Ну, как обычно, икры там, другой всякой херни…
Лицо Изольды Ромуальдовны пошло пятнами. Илья не обращал на нее никакого внимания и продолжал резвиться.
– Колбаски хорошенькой, – перечислял он. – Салатик, и чтоб вкусно! Грибов маринованных…
– Грибов нет.
При этих словах Илья замер, и его взгляд мгновенно остекленел. Я видел лицо Изольды Ромуальдовны в эту минуту – она почему-то обмерла и во все глаза смотрела на Илью.
– Ты че – прикалываешься? – негромко и страшно осведомился Илья.
Официант захлебнулся воздухом и превратился в статую.
– Я сказал – грибов, значит – грибов, – повысил голос Илья. – Ты понял?
Официант поспешно и испуганно кивнул.
– Да, и пивка еще, – вспомнил Илья. – Дюжину. Пшел!
Второй раз повторять не пришлось. Официант исчез так стремительно, будто ему приделали моторчик. В его отсутствие Демин заметно подобрел.
– Анастасия про вас рассказывала, – объявил он. – Я так и знал, что вы ништяк старички, – засмеялся.
Кирилл Иванович тоже засмеялся, неуверенно, но супруга метнула на него полный бешенства взгляд, и он тотчас же смолк.
– А где тут у них сортир? – вдруг озаботился Демин. – Я сегодня немножко перебрал и теперь знай бегаю.
Встал из-за стола и пошел прочь, и только теперь обнаружилось, что у него действительно нетвердая походка. Когда он скрылся за портьерой, Изольда Ромуальдовна наконец-то обрела дар речи. Закатила глаза и свистящим шепотом осведомилась:
– Настя! Что это такое?! – ткнула пальцем в сторону портьеры, за которой скрылся «жених».
– Это Тосик, – невинным голосом пояснила Настя. – Он хороший, мама.
– Я вижу! Как ты могла! Как только тебе в голову пришло?!
– Что, мама?
– Что этот человек… что он… что ты и он… что вы с ним… что можете быть мужем и женой…
– А почему нет? – оскорбилась Настя.
– Да ты на него посмотри! – возопила Изольда Ромуальдовна. – Ты на эту рожу, прости Господи, взгляни!
– Мама!
– Что «мама»?! Ты сошла с ума! Да я никогда не соглашусь…
– А что ты можешь мне предложить взамен? Какого-нибудь недоучившегося студента? Или безработного инженера? Чтоб я штопала дырявые носки и ела морковные котлеты? Чтоб всю жизнь прожила в нищете?
Я знал, откуда все эти слова, мне, Настя рассказывала. Сейчас она едва ли не слово в слово повторяла то, что говорила ей мать, они просто поменялись ролями. Про морковные котлеты и вечную нищету – это были любимые козыри Изольды Ромуальдовны. По этой причине ей сейчас приходилось нелегко, но она уже увидела Настиного «жениха» и готова была сражаться до конца.
– Да, он немолод, – признала Настя очевидное. – И здоровье так себе. И выпивает.
Официант тем временем принес две бутылки водки и закуску, сказав при этом деревянным голосом:
– А за грибами человек уже побежал. Извините, придется немного подождать.
– Подождем, – успокоила его Настя и снова обратилась к матери: – Но я же его люблю!
– Чушь! – вскинулась Изольда Ромуальдовна.
А к ним уже возвращался Демин. Подошел к столу, плюхнулся на свое место и пьяно икнул. Изольда Ромуальдовна потемнела лицом.