– Что ты к этим морковным котлетам прицепилась! – вспылила Изольда Ромуальдовна.
– Ты же сама о них все время мне говорила, – невинным голоском ответила Настя.
Кирилл Иванович до сих пор не принимал участия в обсуждении. Видимо, он не имел права голоса. Этим правом в семье обладала только Изольда Ромуальдовна, и сегодня, едва ли не впервые в жизни, необходимость принять решение чрезвычайно ее тяготила. Выбор – нелегкая штука. И дочку жалко, и перстень хорош. Я ей почти сочувствовал.
– Стерпится, слюбится, – со вздохом сказала Изольда Ромуальдовна.
– Так ты согласна? – уточнила Настя.
– Любовь зла, полюбишь и козла, – произнесла Изольда Ромуальдовна и почему-то посмотрела на собственного мужа.
Она не успела развить свою мысль, потому что вернулся Демин.
– Мама согласна, – объявила Настя.
– Такая женщина должна быть согласна всегда, – витиевато выразился Илья и посмотрел на будущую тещу затуманившимся взором.
Я обернулся и показал стоящему за моей спиной человеку в милицейской форме, что пора начинать. Он кивнул и исчез. Тем временем события в ресторанном зале текли своим чередом.
– Это клево, что мы с вами породнимся, – признал Илья. – Люблю образованных людей. Сам-то явочный второгодник. Доучился только до шестого класса спецшколы, потом выгнали. Говорят: «Дебилов не учим!» Сами они дебилы!
Он засмеялся. Изольда Ромуальдовна ответила ему вымученной улыбкой. И больше никто ничего не успел сказать – с грохотом распахнулись двери, и в ресторанный зал с устрашающими воплями ворвались вооруженные люди в милицейской форме.
– Руки вверх!
– На пол!
– Лежать!
– Ни с места!
Эти страшные крики заполнили все пространство, и от них можно было сойти с ума, но грозных гостей, как очень скоро обнаружилось, интересовал только один человек – Демин. На Илью навалились сразу трое, вывернули руки, и Демин очень естественно плюхнулся лицом прямо в тарелку с маринованными грибочками.
– Вот он, товарищ полковник! – провозгласил один из милиционеров.
Тотчас же подскочил милиционер с полковничьими погонами.
– Точно! – подтвердил он. – Он самый! Тосик! Попался, голубчик!
А Илье уже торопливо выворачивали карманы. Сотовый телефон. Ключи. Толстенная пачка долларов – та самая.
– Фальшивые! – провозгласил полковник.
И точно – теперь-то было видно, что это примитивная подделка, откатанная на копировальном аппарате. А из карманов Ильи выгребали все новые и новые интересные вещицы, и все это были перстни – самые разные, с камнями и без.
– А вот и его металлолом, – обрадованно сказал полковник и даже потер руки от удовольствия. – Наконец-то мы тебя взяли с поличным, голубчик! Да, брат, торговать латунью по цене золота…
Изольда Ромуальдовна сидела с совершенно белым лицом, но пока на нее никто не обращал внимания.
– Что же ты честно жить не хочешь, Тосик? – по-отечески строго спросил полковник. – Железки, которым цена пять копеек за килограмм, ты за многие тыщи долларов людям впариваешь. Люди обижаются, заявления нам пишут. Тебе теперь долго сидеть придется, милый. Десять годков я тебе обещаю, это как минимум, а там, глядишь, суд тебе добавит.
Только сейчас полковник обнаружил присутствие за столом других людей.
– А это кто? – будто даже изумился он. – Твоя бригада, Тосик? Сообщники?
– Мы отдельно! – провозгласила Изольда Ромуальдовна, уже готовая впасть в истерику. – Мы не с ним!
Не ожидавший такого предательства «жених» возопил:
– Ты че, в натуре? Я ж насчет твоей дочки! Я ж жениться!
– Нет! – закатила глаза Изольда Ромуальдовна. – Он лжет!
– Я жених! – продолжал куражиться Илья.
– Нет! Я в первый раз его сегодня вижу!
А полковник уже что-то усмотрел и быстрым жестом взял женскую руку в свою. На руке Изольды Ромуальдовны предательски сверкал подаренный незадачливым «женихом» поддельный перстень.
– Знакомая работа, – озабоченно нахмурился полковник. – Вы с ним в доле? За процент работаете?
– Я не работаю! – впала в истерику несостоявшаяся теща. – Я домохозяйка!
– Начальник! Да она гонит! – быстро заговорил Илья. – Я на ее дочке жениться хочу!
– Есть у нее жених! А его я вижу в первый раз!
Я понял, что более подходящего случая может уже и не представиться. Костик был рядом. Он следил за происходящим из нашего безопасного укрытия, и я видел, как он страдает.
– Иди! – сказал я ему. – Пора!
Он рванулся было, но я его остановил:
– Погоди-ка!
Мне было нужно, чтобы он понял.
– Всегда борись! – сказал я. – Тебе чего-то не дают, пытаются остановить – а ты не сдавайся!
В этот раз мы ему помогли, но впереди целая жизнь и много-много препятствий, каждое из которых ему придется преодолевать уже самостоятельно.
– Будьте счастливы с Настей! Иди!
Он исчез, а через несколько мгновений появился в зале.
– Настя! Мне сказали, что ты здесь!
– Вот! – воскликнула обрадованная Изольда Ромуальдовна. – Вот Настенькин жених! А этот… – Она указала на Демина, к лицу которого прилипли маринованные грибы. – Я даже не знаю, как его зовут!
– Что ж, вы свободны, – сказал полковник, проявляя необыкновенную для человека его профессии доверчивость.
Но Изольда Ромуальдовна ничего не заметила. Она пережила немалое потрясение и была счастлива уже от того, что этот кошмар наконец-то заканчивался. Поднялась со своего места и устремилась к двери, увлекая за собой все семейство. Костик обнимал Настю. Оба они выглядели совершенно счастливыми. Я перешел в соседнюю комнату, где Светлана писала звук. Она обернулась ко мне и засмеялась, довольная:
– Кажется, теперь у этой парочки все будет в порядке.
– Да, – подтвердил я. – Мама Изольда, судя по всему, наконец-то сделала выбор.
– Это будет один из лучших наших сюжетов.
Я покачал головой:
– В эфир это не пойдет.
Светлана не поверила.
– Ты шутишь? – спросила с неуверенной улыбкой.
– Нисколько. Если Изольда Ромуальдовна поймет, что ее просто-напросто разыграли, Костику никогда не стать Настиным мужем.
– Ты сошел с ума, – пробормотала обескураженная Светлана. – Такой материал! Такие типажи!
В чем-то она была права. Мы убили на подготовку к съемкам этого сюжета уйму времени и затратили кучу денег. Все получилось, и сюжет будет что надо. Но если мы его покажем, они оба в одночасье снова станут несчастными – и Костик, и Настя. Они уже поверили в чудо, и у меня не хватало смелости разрушить их хрупкое счастье.