– Ты сказал Боголюбову, что Гончарова надо опасаться?

– Нет, что ты, – не очень уверенно сказал Гена.

– Но ты ошибался насчет него, да?

– В общем, да.

Значит, все так и было, как я предположил. Гена сообщил Боголюбову, что Гончаров может помешать осуществлению их планов. И в подтверждение Гениных слов очень скоро Гончаров пришел в офис «Стар ТВ» – заявить о своем интересе в этой истории. Потому-то Боголюбов и отнесся к его словам с такой серьезностью. Как все нелепо! И как страшно все закончилось.

– Не ожидал.

– Чего? – не понял Огольцов.

– Того, что будет растянута такая паутина и ты в ней будешь едва ли не самым главным пауком.

Сравнение с пауком Гене явно не понравилось.

– Напрасно ты так, – вяло запротестовал он. – Я не делал ничего такого, что выходило бы за рамки закона.

– Можно подумать! – парировал я.

– Женя, это телевидение. За него всегда идет борьба на грани фола. И если я принял чью-то сторону – это еще не означает, что я подлец. На войне как на войне. Есть свои и есть чужие. И каждый блюдет свои интересы. Сейчас победил Касаткин, а могли бы победить и мы – просто карта легла так неудачно. Не думай, что Касаткин лучше нас. Столкнулись две силы, только и всего.

Он бы еще долго, наверное, просвещал меня на эту тему, но в коридоре вдруг послышался шум, и Гена замолк. Мы слышали топот множества ног, хлопанье дверей и приглушенные голоса. Вдруг распахнулась дверь – и в крохотный Генин кабинетик ввалилась камуфляжно-бронежилетная толпа, ощетинившаяся оружием.

– К стене!

– Руки на стену!

– На стену, я сказал!

Я успел получить прикладом под ребра, но смог устоять. Мы с Геной стояли у стены, а за нашими спинами продолжалась какая-то суета. Неожиданно знакомый голос:

– О, это вы!

Я почувствовал прикосновение к своему плечу.

– Повернитесь. Можете опустить руки.

Я обернулся и увидел Морозова. У него были красные глаза – наверное, так и не спал с прошлой ночи. Весь кабинет был заполнен людьми в камуфляже.

– Вы-то здесь как оказались? – удивился Морозов.

– Пришел кое о чем разузнать.

– Вы о своих сыщицких пристрастиях забудьте, – посоветовал Морозов. – И без вас во всем разберемся.

А сам уже тянулся к Огольцову. Чуть развернул, заглянул в лицо и удовлетворенно сказал:

– Так-так.

К Огольцову они и шли, как я понял.

– Вы свободны, – сказал Морозов.

– Я? – как бы даже удивился Гена.

– Нет, не вы. Вы-то как раз арестованы, сейчас я вам предъявлю ордер. Вы свободны, – ткнул пальцем мне в грудь.

– А это что? – вдруг сказал от стола один из людей в камуфляже.

Он держал в руке небольшой прозрачный пакетик с каким-то порошком, и ситуация была очень узнаваемая.

– Ладно, разберемся, – отрывисто бросил Морозов, и я с удивлением обнаружил, что он раздражен.

– Это не мое! – крикнул Огольцов. – Это провокация! Вы подбросили!

– Разберемся, – сквозь зубы процедил Морозов и осторожно подтолкнул меня к выходу.

И тут я понял, что наркотики действительно не принадлежат Огольцову. Потому-то Морозов и разнервничался – слишком рано наркотики «обнаружили», я еще был в кабинете, а он бы не хотел, чтобы я это видел.

Морозов вытолкал меня из кабинета. В коридоре тоже толпились вооруженные люди.

– Челехов есть? – спросил Морозов у одного из «закамуфлированных».

– Нет.

Морозов заглянул в кабинет и спросил у Огольцова:

– Где ваш брат? Челехов где?

– Я не знаю. Он мне не докладывал.

– Брат? – растерянно переспросил я у Морозова. – Он Огольцову – брат?

– Двоюродный, – буркнул в ответ Морозов и подтолкнул меня в направлении выхода. – А вы разве не знали?

Не знал. Я слышал эту фамилию – Челехов. Челехов и владел фирмой, которая проводила «Телетриумф». Огольцов пришел не просто в фирму, он пришел к брату, пускай и к двоюродному. Они родственники, оказывается. Все здесь очень прочно связано между собой. Цепочка замкнулась.

59

Чем хорошо иметь дело с известным человеком – его всегда можно найти. Он не может переехать в другой город и там затеряться, не может пропасть, как будто его никогда и не было. Он всегда на виду, и надо только найти способ выйти на него.

Орест Кузнецов действительно был журналистом, причем журналистом с именем. Я позвонил в редакцию газеты, где у меня были знакомые, там Кузнецов не сотрудничал, но зато мне сразу подсказали, где надо искать. Я перезвонил по указанному телефону, попросил свести меня с Кузнецовым, меня спросили, кто я и зачем мне нужен Кузнецов, и через минуту я уже обладал телефонным номером, по которому этого человека можно было найти.

У него оказался бархатный, очень выразительный голос, которым только и должен владеть человек по имени Орест. Из всех Орестов мне был заочно знаком только художник Орест Кипренский, а к художникам я всегда относился с благоговением, считая их Божьими людьми, не способными на грязное, – и как-то непроизвольно это распространилось и на Кузнецова.

– Здравствуйте, – сказал я. – Это Колодин вас беспокоит, с телевидения.

– Да-да-да, – протянул мой собеседник. – Польщен. Чем могу вам служить?

– Извините меня за бестактность, но это очень важно, поверьте. Имя вашей супруги – Ольга?

– Совершенно верно.

– А в девичестве она была Лушпайкина?

– Да.

Да! Да!! Да!!! Я ее нашел! Еще не отдавал себе отчета в том, что этот факт ровным счетом ничего не значил, но мне уже казалось, что я вытянул счастливый билет.

– Я встречаюсь с ее бывшими одноклассниками, – сказал я. – И с ней тоже хотел бы поговорить.

– Я буду против, – сообщил Кузнецов и засмеялся. – У вашей программы такая репутация, что…

Он сделал паузу, и его можно было понять как угодно. Может быть, он намекал на последние недоброй памяти события, связанные с нами?

– А какая у нас репутация? – неискренне удивился я.

– Вы в своей передаче можете человека выставить в таком свете, что потом нигде не появишься.

– Нет, нет! – запротестовал я. – Вашу супругу мы не собираемся снимать. Никаких видеокамер, никаких микрофонов!

– У вас всегда так, – опять засмеялся мой собеседник. – А потом выясняется, что камера все-таки была, но только скрытая.

– Я вам обещаю…

– Знаете что? Приезжайте к нам. Поговорите обо всем, о чем пожелаете. А я буду знать, что всякие такие штучки исключены.