Он пожал мне руку на прощание и хотел уйти, но все-таки не выдержал, спросил:
– Может, тебя до дома подбросить?
Я покачал головой, потому что не знал, куда сейчас направлюсь.
– Как знаешь, – сказал Мартынов. – Тогда до встречи. Я тебе позвоню.
На том и расстались. Мартынов уехал. Мы со Светланой остались у «Бригантины».
– Что теперь? – спросила Светлана.
– Надо бы позвонить ребятам. Волнуются. Я ведь исчез так внезапно.
Дима был дома. Едва услышал мой голос, затараторил:
– Женька! Тут тебя показывают! В новостях! Про то, как бандитов брали! Слушай, я чуть с ума не сошел! Они оперативные съемки пустили в эфир! Ну прямо боевик какой-то! Ты цел?
– Цел.
– А Светлана?
– Она рядом со мной. У нас все в порядке.
– Где вы сейчас?
– На месте событий.
– Это у Речного вокзала? Будьте там! Еду!
Я даже ничего не успел ответить – он бросил трубку.
– Велено ждать, – доложил я. – Сейчас прибудут.
И почувствовал укол. В самое сердце. Это была ревность, уж самому себе можно было признаться. Я вдруг подумал о Светлане и Диме – именно об обоих одновременно. Что-то было между ними, чему я не мог дать определения, но я явно был липший.
Дима появился очень скоро. Выскочил из такси и бросился к нам. И первой конечно же обнял Светлану. Да, я не ошибался. Они выглядели вполне счастливыми – оба.
Потом мы поехали домой к Светлане, по дороге позвонили Демину. Он, оказывается, тоже видел выпуск новостей и в «Бригантину» не отправился только потому, что опасался нас там не застать.
– Ты сегодня герой дня, – сообщил Дима. – Вечером показывали нашу программу, тот самый сюжет с президентом…
– Неужели? – развеселился я.
Касаткин не обманул. Сказал, что покажет тот сюжет, и все так и случилось.
– А тут еще в новостях показывают милицейскую пленку! – продолжал Дима. – С комментариями. Крупным планом тебя. Крупным планом этого переодетого…
– Мартынова, – подсказал я.
– Да, Мартынова. Слушай, это была сенсация! Вся страна, наверное, прилипла к телевизорам.
Это хорошо, подумал я. Мне сейчас и надо было засветиться как следует. Чтобы у следователя Орехова и мысли такой не появилось – опять в меня вцепиться.
Мы ехали по московским улицам. Втроем сидели на заднем сиденье такси – Светлана между мной и Димой.
В ее квартире, казалось, никто не жил давным-давно. Только позже я понял, в чем причина. Несколько последних дней вместили в себя столько событий, страхов и переживаний, что казалось – прошла вечность.
Светлана достала из холодильника продукты. За черным ночным окном полился дождь. Лампа с огромным бархатистым абажуром высвечивала круг, оставляя в сумраке все остальное. Стало уютно, хорошо. Мне показалось, что все случившееся стремительно отдаляется от нас. Из событий превращается в воспоминания.
Приехал Илья. Прямо у порога обнял по очереди всех нас. Он выглядел растроганным. С собой привез целую коробку всякой снеди.
– Вот это лишнее, – попеняла ему Светлана.
– Продукты лишними не бывают, – уверенно ответил Демин. – Это я вам говорю как сын родителей, у которых было голодное детство.
А первый тост сказала Светлана.
– За удачу! – произнесла она негромко. – За то, что все живы!
Никто не возражал. Выпили. Демин тотчас потребовал посвятить его в подробности происшедшего. Мне пришлось рассказать ему все, что я час назад рассказывал Диме. В глазах Ильи я видел ужас и восторг. Так дети слушают страшные истории про «черную руку».
– Все! – подвел он итог, когда я закончил свой рассказ. – На ближайшие пару лет мы можем не беспокоиться о рейтинге программы. У нас он будет наивысшим.
– Ну, про пару лет – это ты загнул, – проявил скромность Дима. – Но год мы точно продержимся.
– Я прямо рвусь в бой, – признался Илья. – Пару месяцев назад мне казалось, что программу нам не возродить. И как же я ошибался!
Их треп действовал на меня благотворно. Жизнь возвращалась в привычное русло. Кошмар событий последнего времени таял, отдалялся, как страшный сон.
– А как у нас с сюжетами, командир? – повернулся ко мне Демин. – Что снимаем в ближайшее время?
Жизнь, безусловно, менялась. Становилась такой, какой была прежде.
– Из наработок у нас только сюжет о сносе ветхого дома. – Я подумал. – Больше, кажется, ничего. Да и тот сюжет еще надо вытягивать. Там подготовительной работы полным-полно, а мы еще даже не приступали к этому.
– Надо браться, – убежденно сказал Илья.
И Дима отозвался, как эхо:
– Надо браться.
Светлана вышла из комнаты, и Дима тоже отлучился. Мы с Деминым остались за столом вдвоем. Он плеснул в рюмки водки.
– Давай выпьем за тебя. Ты такое пережил и держался молодцом…
– Погоди-ка, – сказал я. – Хотел с тобой поговорить кое о чем.
Он уже успел взять рюмку в руку, но я не торопился.
– Вот то дело, годичной давности, – сказал я. – Тебе ведь удалось тогда вывернуться, хотя тобой занимались всерьез.
Я видел, как дрогнула в его руке рюмка. Но голос у него был тверд.
– Да, – сказал Илья. – Занимались мной. Но ничего не нашли.
– Не нашли? – уточнил я. – Или ты просто стрелки перевел?
Демин поставил рюмку на стол и рассматривал ее, будто не было для него сейчас ничего интереснее. Я думал, что он размышляет, как бы половчее извернуться. Но он внезапно спросил:
– Осуждаешь?
Понял, что я что-то знаю о нем и о том, как он все свалил на покойного Самсонова. Я неопределенно пожал плечами.
– Бывают подлецы по натуре, а бывают – по обстоятельствам, – сказал Илья, глядя мне в глаза. – Я – по обстоятельствам. Очень уж садиться не хотелось.
Я его прекрасно понимал в эту минуту.
– Для меня все началось достаточно неожиданно, – продолжал он. – Конечно, когда Самсонов погиб, я понимал, что и наши финансовые дела непременно прошерстят. Но бумаги были в порядке, и ничто не предвещало осложнений. И вдруг, уже после всего – эти неприятности.
– Почему же все это началось, когда уже казалось, что все позади?
Демин помедлил, но потом решился.
– Я и сам отчасти в этом виноват, – сказал он, опять разглядывая рюмку. – Это мне наказание было. За настырность мою. За жадность.
Это было неожиданное признание. И не до конца понятное.
– Я хотел возглавить программу «Вот так история!», – сказал Илья. – После гибели Самсонова, разумеется.