– А что же она так осерчала?

– Просто все виделось ей иначе. Не так, как было на самом деле. Она думала, что меня просветил Самсонов. Наблюдал за нами все это время, словно ставил одну из своих передач, а потом взял и все в одночасье разрушил. Просто толкнул кубики, и вся пирамида рассыпалась. И Светлане показалось, что он специально вмешался, чтобы ее унизить и оставить ни с чем.

– Ни с чем – это значит без тебя? – уточнил Мартынов.

– В общем, да. Потому что с той минуты я к Светлане ни на шаг бы не приблизился.

– Потому что она – жена Самсонова?

– Да, – честно признался я.

– Но ты сказал ей, что не Самсонов тебя просветил?

– Нет.

– Почему?

– А почему я должен был ей это говорить? По отношению к тому же Загорскому это выглядело бы некрасиво.

– А его поступок выглядел красиво?

– Но он же не знал, – напомнил я. – В том-то все и дело.

– И она была взбешена, – вернулся к интересующему его вопросу Мартынов.

– Светлана?

– Да.

– Она была не в себе, – подтвердил я.

– И очень скоро Самсонова нашли мертвым, – как будто размышляя вслух, сказал Мартынов.

– Это не она!

Мартынов не ответил и посмотрел за окно, где уже полноправно властвовал день.

– Ты ведь нашел ее в ванной, – все так же задумчиво сказал он.

– Кого?

– Светлану! Помнишь? Ты решил, что пора бы возвращаться в Москву, но Светланы нигде не было. Ты нашел ее в ванной комнате, она умывалась. Так?

Я кивнул. Он, оказывается, держал в голове мельчайшие подробности, внесенные в протоколы этой ночью.

– Н-нет, – пробормотал я и даже замотал головой.

Очень ясно представлялась логика Мартынова. Внезапная ссора, убийство, Светлану я нахожу в ванной комнате, где она тщательно смывает – что?

– Нет! – повторил я. – Этого не может быть!

Мартынов посмотрел на меня печальным взглядом человека, столько перевидевшего на своем веку, что для него категория «не может быть» отсутствует напрочь. Мне стало жаль Светлану. Я вдруг подумал, что участь ее предопределена. Но не хотел в это верить.

– У Самсонова было много врагов помимо Светланы, – сказал я. – Хотя бы те парни, которые когда-то устроили мордобой прямо в самсоновском кабинете. Я ведь вам докладывал. Помните? – Я повернулся к Боброву.

Он кивнул:

– Да, мы сразу же связались с милицией. И они выделили Самсонову прикрытие.

– Видел, – подтвердил я. – Они на своих «жигулях» с надписью «Спартак» таскались за Самсоновым так демонстративно…

– Это делалось умышленно, – буркнул Мартынов. – Ведь было неизвестно, от кого его оберегать. Поэтому «хвост» пустили такой, чтобы ребята все время были на виду, отпугивали тех, кто вздумает подступиться к Самсонову.

– Больше всего они, конечно, напугали съемочную группу.

– Побочный эффект, – усмехнулся Мартынов.

– Но они хоть кого-то обнаружили? – осведомился Бобров.

– Кто?

– Ваши люди?

– Нет, – признался Мартынов. – Вся штука в том, что никто не пытался больше войти с Самсоновым в контакт.

– Испугались ваших?

– Возможно.

– Но почему бы не предположить, что они в конце концов все же добрались до Самсонова? – сказал я. – Требовали у него деньги, он им отказал, тогда они проникли в гараж…

– А они не могли проникнуть в гараж. По крайней мере, извне, не из дома.

– Почему? – пожал я плечами. – Гараж был открыт. Я за полсекунды до того, как Кожемякин обнаружил труп, повернул ручку двери, ведущей из гаража. Дверь была не заперта.

– Тут вот какая штука, Женя. Снаружи дверь можно открыть только ключом. А изнутри – поворотом ручки. Ты ручку повернул, вот дверь и открылась. А снаружи ее открыть было нельзя.

– Не факт! – проявил я упрямство.

– Факт! – парировал Мартынов. – Жена Самсонова показала, что дверь гаража была заперта всегда. И открыть снаружи ее можно было только ключом. Ключ – единственный! – был у Самсонова. Мы и нашли этот ключ на связке – в кармане у покойного Самсонова. А замок не поврежден, мы проверили. Так что вряд ли убийца проник в гараж снаружи. Он был в доме. Ты понял?

Я покачал головой.

– Не верю, что Светлана способна на подобное.

– А кто способен?

Я подумал.

– Ни на кого бы не показал пальцем.

– Добрый, – определил Мартынов. – Тебе бы адвокатом работать.

Помолчали.

– Эта Светлана – хоть какая-то зацепка, – сказал Мартынов.

– Да что вы к ней прицепились! – вспылил я.

Он был вдвое старше меня и мог бы поставить меня на место в два счета, но не сделал этого.

– Она была не в себе незадолго до убийства, – пояснил мне Мартынов как маленькому. – И в таком состоянии, когда ей казалось, что Самсонов ее унизил…

– Он не только ее унизил, – буркнул я.

– Кого же еще?

– А хотя бы Загорского, – вспомнил я.

– Загорского? – заинтересовался Мартынов.

– Ну конечно. Самсонов избил Альфреда.

– Вчера? – уточнил мой собеседник.

– Да. Во время нашей вечеринки.

– Из-за чего?

– Не из-за чего, – поправил я. – А из-за кого. Из-за меня.

Мартынов покачал головой.

– Ну ты даешь, – сказал он. – Все, что там происходило, обязательно было связано с тобой.

Ему хотелось пошутить, но мне было не до шуток.

– Так что там с Загорским?

– Самсонов избил его, – сказал я. – На кухне. Я случайно увидел.

Глава 27

Мне пришлось все рассказать. Бобров и Мартынов выслушали меня с каменными выражениями лиц. Появление еще одного подозреваемого их не обрадовало, поскольку путало карты.

– Но это еще не все, – мстительно сказал я. – Можете и администратора нашего, Демина, подозревать.

– Почему же Демина? – вяло уточнил Мартынов.

Причину упадка его настроения я прекрасно знал. Слишком много участников – и никаких зацепок. А позади бессонная ночь.

– У них – у Демина с Самсоновым – тоже был конфликт, – подсказал я. – Демин деньги приворовывал, как мне кажется, А Самсонов об этом узнал. И у них с Деминым состоялся очень неприятный разговор.

Мартынов тяжело вздохнул. Мы с Бобровым смотрели на него с сочувствием.