Бакс ходил за Уилли повсюду, и Уилли уверился, что Бакс – самая умная и замечательная собака за всю историю мира. Поскольку общеизвестен факт, что самой умной и замечательной собакой за всю историю мира является Тара, я точно знал, что его претензии чрезмерны, но позволил ему оставаться в блаженном неведении. Тем более, что Бакс был действительно довольно милым псом и, кажется, понравился Таре.
К сожалению, Уилли тоже подхватил вирус всеобщего энтузиазма. Не имея никакого понятия о происходящем, он, однако, убежденно заявил Лори, что до ее оправдания остались считанные дни. Таким образом, он свел на нет все мои усилия заставить команду успокоиться и мыслить по существу. И Лори уже собиралась принести праздничные шляпы, когда я наконец убедил Уилли взять Бакса и Тару и выйти во двор поиграть с ними, чтобы мы могли снова углубиться в работу.
Уилли повиновался, взял пару теннисных мячей и летающую тарелку и повел собак на свежий воздух. Мы с Кевином попытались углубиться в бумаги, но через несколько минут я заметил, что Лори смотрит в окно и неодобрительно качает головой.
– Посмотрите только, что они делают с моими овощами.
Я вздохнул и подошел к окну. В дальнем конце двора Бакс яростно копался в огороде Лори. Не думаю, чтобы это было так уж важно.
– Похоже, нам снова придется покупать базилик в супермаркете, как все в городе, – сказал я.
– Да ты что, Энди?! Я же столько сил вложила в этот сад! – расстроилась Лори.
Я разозлился, что пришлось прерваться, но делать было нечего – надо спасать овощи и старания Лори. Я сказал Кевину, что сейчас вернусь, и устремился во двор.
Когда я вышел из дома, Уилли направился ко мне, и его физиономия была непривычно мрачной. Он вел Бакса на поводке, и я заметил, что у пса весь нос в земле от копания.
– Энди, – сказал Уилли, – тебе бы лучше дотопать дотуда…
Я почувствовал – считай, испугался, – что с Тарой что-то случилось. Но Уилли повернулся и побежал обратно к огороду – Тара стояла там, и с ней все было в порядке.
Уилли махнул рукой в ту сторону, где рылся Бакс, и я понял, из-за чего он так расстроился. Там было зарыто нечто – нечто хорошо сохранившееся, заботливо завернутое в блестящий пластик.
Это была голова Алекса Дорси.
* * *
За всю свою жизнь я не видел ничего более омерзительного, чем эта отрезанная голова в пластиковом мешке. Мне хватило одного взгляда, но до конца жизни зрелище врезалось в мою память. Я повернулся и направился обратно к дому, попросив Уилли остаться в саду и никого туда не пускать. Я вошел в дом и рассказал Лори и Кевину, что увидел, и потом мы просто сели и сидели молча, ожидая, когда появится Пит.
В течение пяти минут у меня во дворе собрался целый полицейский конгресс. Здесь был Пит, а также Ник Сабонис и почти все полицейские департамента, вне зависимости от звания. Заодно и Дилан заявился и вел себя так, будто он тут главный. Взгляд его был мрачен и серьезен – так он пытался скрыть свое ликование по поводу поворота событий.
Я рассказал Нику, что произошло, честно отрицая всякую осведомленность насчет того, как голова попала в огород. Я вспомнил, что Тара несколько ночей назад лаяла на кого-то в направлении огорода – возможно, именно тогда голова и была зарыта. Мне, конечно, не поверили и даже не попытались допросить Лори, прекрасно понимая, что я этого не допущу.
Полицейские эксперты провели около моего дома еще около двух часов, а детективы отправились опрашивать моих соседей. Голову уже увезли на машине «скорой помощи», хотя, боюсь, пытаться спасти ее было уже поздновато. Не знаю, как насчет наших продвинутых медиков, но я бы и за миллион долларов не согласился делать ей искусственное дыхание.
Перед тем как уехать, Ник сказал, что патологоанатом исследует отрезанную голову сегодня же вечером, и Кевин отправился в морг, чтобы сразу же получить результаты вскрытия. Когда все разъехались, мы с Лори поднялись наверх, но не ложились, ожидая его звонка.
Кевин позвонил меньше чем через час.
– У нас проблемы, – сказал он. – В официальном заключении говорится, что голова отделена от тела, сожженного на складе, и это, естественно, означает, что время смерти совпадает. Кроме того, там сказано, что удар был нанесен со спины – возможно, убийца ударил сзади.
Это была вся информация, которую он раздобыл, и у меня почти не было вопросов. Мы оба прекрасно понимали, что дело висит на волоске. До сих пор все наши усилия были сосредоточены на том, чтобы обосновать возможность фальсификации смерти Дорси, поставить под сомнение тот факт, что тело, найденное на складе, принадлежит ему. Мы сделали на это ставку, успели завоевать доверие присяжных, а теперь это доверие рухнет и скорее всего никогда не восстановится.
Заявление Лори о том, что Дорси звонил ей, как теперь выяснилось, задолго после своей смерти, еще больше осложняло ситуацию. Присяжные сделают логический вывод, что она лгала, и, следовательно, будут сомневаться во всем, что бы она ни сказала. И что бы ни сказал ее адвокат.
Это полный провал.
Я рассказал Лори, что мы выяснили, и она восприняла новости спокойно, почти смиренно. Она была достаточно умна, чтобы понимать, что это значит для нашего дела и что Дилан будет делать с этим открытием.
И только когда мы легли в постель, она призналась, о чем думает.
– Энди, почему ты не спросишь меня – может быть, я и правда его убила?
– Лори… – начал я, но она перебила меня:
– Ты говоришь, что в этом деле все указывает на то, что меня подставили. Но ведь еще логичнее все указывает на то, что я действительно сделала это.
– Лори, это бессмысленный разговор. Нам нужно сосредоточиться на том, что по-настоящему важно. Я знаю, что ты его не убивала.
– Откуда? – Ее глаза сверлили меня, как пара лазерных лучей.
Я вздохнул – но что мои вздохи против лазерных лучей?
– Энди, – настаивала она, – откуда ты знаешь, что я невиновна?
– Просто знаю, и все.
Она покачала головой.
– Этого мало, – сказала она. – Мне нужно услышать факты – факты, которые заставляют тебя верить в мою невиновность.
Я не хотел отмахиваться от нее, а значит, придется поговорить об этом.
– Ладно. Ты посылала Стайнза, чтобы нанять меня?
Я продолжал, прежде чем она успела ответить, – вопросы следовали один за другим, благо рядом не было прокурора, чтобы протестовать.
– Ты посылала сама себя искать свою же собственную одежду, измазанную кровью? Ты просила меня представлять Гарсию в суде? Это ты убила Барри Лейтера? Факты, черт возьми, на твоей стороне, Лори. Просто я единственный, кому они известны.
Она помолчала с минуту, потом сказала:
– Спасибо тебе. У нас все получится.