Лисе посмотрела на ограду. Она была высокая, но отчаявшийся павиан вполне мог ее перепрыгнуть. Нужно торопиться. Лисе выскочила из коляски и подбежала к пожарному шлангу, подняла его и открыла напор.
— Что ты делаешь? — спросил доктор Проктор, глядя, как шланг выплевывает желтое комковатое тесто.
— Хочу найти Йодольфа. — И Лисе направила шланг точно вверх.
Желтая струя поднималась все выше к синему утреннему небу и к солнцу, взволнованно освещавшему странные дела, которыми занимались в Осло люди и не-люди. Взлетев высоко-высоко, тесто полетело вниз. На обледенелую брусчатку, на балконы, на форменные шапки, веснушчатые носы, прыгающих лягушек и бегающих солдат. Но самое главное — оно облепило чей-то невидимый силуэт.
— Вод од, сботрите! — закричала еще одна живая скульптура из теста, неуловимо похожая на фрекен Стробе.
Посреди двора действительно стоял облепленный тестом павиан. Он замер возле канализационного люка, через который несколько дней назад выбрались во двор Булле и Грегор. Солдаты бросились к Йодольфу, но вафельный павиан открыл люк и прыгнул.
Булле соскользнул по водосточной трубе и подбежал к Лисе и доктору Проктору, стоявшим у люка и смотревшим вниз.
— Катастрофа, если он ускользнет, — сказал доктор Проктор.
— Знаю, — сказал Булле и буркнул: — Конечно, глупо было бы надеяться, что у кого-нибудь случайно окажется карманный фонарик, правда?
Все солдаты вокруг сунули руки в карманы, и через миг перед Булле оказалось двадцать четыре фонарика на двадцати четырех раскрытых ладонях.
— Стандартное полевое снаряжение, сержант, — объяснил один солдат.
— Вольно! — скомандовал Булле, схватил один фонарик и зажал нос указательным и большим пальцами: — Кто со мной?
— Я, — сказал доктор Проктор, проверив, хорошо ли сидят на нем мотоциклетные очки, и тоже зажал нос.
— И я! — крикнул Грегор — он больше не напрыгивал на Йорана, а стоял у кухонной палатки и слизывал вафельное тесто с лица некой фигуры, неуловимо похожей на фрекен Стробе.
Лисе застонала, зажала свой нос и прогундосила:
— Ну почему мы всегда должны спускаться в вонючую канализацию?
— А как же иначе… — начал Булле.
— …мы сможем выбраться оттуда? — вздохнула Лисе.
Жжик! Она тоже прыгнула в люк. Жжик! Прыгнул Булле. А потом двойной «жжик» обозначил прыжок профессора и Грегора.
— Ничего себе, как тут темно, — заметил доктор Проктор, когда они по очереди, с большим или меньшим шумом, плюхнулись в грязную воду.
— И как воняет! — с отвращением сказала Лисе и попробовала стряхнуть с волос воду.
— Но хотя бы тесто смылось, — сказал Булле и включил фонарик.
— В этом-то и проблема, — вздохнул доктор Проктор. — Как мы найдем Йодольфа, ведь с него тоже смылось тесто?
— А мы ведь даже не знаем, куда идти, направо или налево, — сказала Лисе.
Трое из четверых в растерянности посмотрели друг на друга.
Четвертый — это был Грегор — начал икать.
— Ик! — проикал он. — Икке-ик!
— Успокойся, — сказал Проктор. — Не время нервничать, Грегор.
— Это он спрашивает, в какую сторону пошел Йодольф, — объяснил Булле.
— У кого спрашивает?
Булле махнул фонариком. Свет отразился в блестящих лягушачьих глазах.
— Ик! — прозвучал ответ. — Икки-ик!
— Туда, — сказал Грегор.
Булле пошел в указанном направлении, освещая фонариком путь. Остальные двинулись следом. Доктору Проктору приходилось пригибаться, чтобы не стукаться о верх трубы. Вдруг Булле остановился. Они подошли к месту, где труба разделялась на пять труб.
— Ик! — сказал Грегор. — Икки-ли-ик!
Ответ лягушки был коротким.
— Ой-ой! — сказал Грегор.
— Что случилось? — спросила Лисе.
— Они никого не видели.
— Ну вот, — расстроился доктор Проктор. — Йодольф смыл вафельное тесто и закамуфлировался. Мы его никогда не найдем.
Остальные согласились, что он прав.
— Эх! — сказала Лисе. — А я-то надеялась на счастливый конец, в котором мы увидим Йодольфа за решеткой.
— Нас устроил бы и такой счастливый конец, — сказал доктор Проктор, — в котором у нас будет уверенность, что Йодольф не появится снова.
И все кивнули в знак согласия.
— Давайте возвращаться, — вздохнул доктор Проктор.
— Ик!
Трое друзей отправились в обратный путь.
— Булле! — крикнула Лисе. — А ты что не идешь?
Она повернулась к Булле — тот пристально вглядывался куда-то.
— В чем дело, Булле?
— Последний «ик», — сказал Булле. — Было в нем что-то очень знакомое.
— Все лягушки квакают одинаково, — заметила Лисе.
— Это была совсем не лягушка, — сказал Булле и посветил фонариком в темноту. — Это… Это…
И он радостно вскрикнул, протянув руку кому-то невидимому. Впрочем, мгновение спустя всем стало ясно, в чем дело.
— Перри! — закричал Булле. — Перри, ты спасся! Ты давно здесь?
— Ик!
Лисе и остальные подошли к Булле.
— О небо! — рассмеялся доктор Проктор. — Друзья мои, теперь, что бы ни случилось, мы можем радоваться, что все мы дожили до конца этой истории!
— Она еще не совсем закончилась! — возразил Булле. — Тсс!
Он повернул голову к маленькому семиногому перувианскому пауку-упырю, устроившемуся у него на плече.
— Перри хочет, чтобы мы пошли сюда. — И Булле побежал по одной из труб.
Там было не так глубоко, но все равно приходилось бежать по воде. Остальные поспешили за ним. А завернув за угол, увидели, что Булле замер, широко расставив ноги. Впереди в свете фонарика блестела огромная — до самого потолка — и очень красивая паутина.
— Смотрите! — прошептал Булле.
Они посмотрели. И увидели, что паутина дергается. Как будто что-то большое и невидимое беспомощно бьется в прочнейшей сети, которую мог соткать только паук, отведавший максимально мощный эликсир силы. Присмотревшись, они заметили, как от невидимки в паутине отваливаются последние кусочки вафельного теста.
Лисе встала рядом с Булле, протянула руку вперед… И вздрогнула, когда рука наткнулась на что-то теплое и волосатое.
— Йодольф Шталер, — сказал Булле низким голосом. — Судьбе было угодно, чтобы мы встретились еще раз.
— Заткнийсь, карлик! — закричал из паутины хорошо всем знакомый злобный голос. — Выпустийт меня отсюда!