– Влияние на людей для него, наверное, значило больше, чем деньги, – резюмировал Макс. – Он имел на всех на них серьезный компромат. На очень высоких и могущественных особ. Компромата было достаточно, чтобы похоронить их по меньшей мере десять раз. Он ими владел. Имел над ними власть. Они были его рабами. Марионетками. Ему оставалось лишь дергать за веревочки. Верно?
Элоиза кивнула.
– Аллейн Карвер в этом участвовал? – поинтересовался Винсент.
– Аллейн? Нет. – Она захихикала.
– Что тут смешного?
– Мсье Карвер тяготился Аллейном. Говорил, что если бы знал, что сын станет педиком, отдал бы его кому-нибудь из клиентов бесплатно. – Она засмеялась.
– Забавно, – задумчиво промолвил Винсент. – По его понятиям геи – извращенцы, а педофилы – нет.
– Все равно странно, что Аллейн ничего не знал, – заметил Макс.
– Я тоже об этом ничего не знал, – сказал Винсент.
– Но ты не сын Густава.
– Дело не в этом, – вздохнул Винсент. – Я ей верю. Знаю Аллейна. Он не в курсе даже законного бизнеса отца. А уж какие возможности были у меня. Да, должен признаться, здесь Густав нас переиграл. Столько лет держал в тайне такое дело. И где – в крохотной стране, где все на виду. И так, что я даже ничего не слышал об этом…
– Все были повязаны друг с другом, – произнесла Элоиза. – Вот почему не возникло ни одной утечки. Если бы он кого-нибудь заподозрил…
– …то немедленно бы стер в порошок, – закончил Винсент.
– Какую роль в этом играла школа «Ноев Ковчег»? – спросил Макс.
– Отбор детей, подготовка. Никто ничего не подозревал. Все считали это чистой благотворительностью. Для части детей так оно и было.
– Для какой части?
– Лишних. У нас ведь как в любом хорошем бизнесе предложение превышает спрос.
– Как складывалась их судьба?
– Мсье Карвер находил им работу.
– То есть безотходное производство. – Макс посмотрел на Винсента. Тот сидел насупившись, стиснув зубы. Макс боялся, что Винсент может вскочить и оторвать Элоизе голову.
– Когда ты начала участвовать в данном деле?
– Мне было лет пятнадцать или шестнадцать. Мсье Карвер очень гордился мной. Я была его любимицей, – улыбнулась Элоиза. – Мсье Карвер хорошо разбирался во всех премудростях вуду, особенно в зельях, превращающих людей в зомби. К тому же он почти профессионально владел гипнозом.
– Его идея делать из здешних детей послушных секс-рабов с хорошими манерами?
– Да.
– Он по-прежнему этим занимается? Гипнотизирует детей?
– Иногда, но основную работу выполняли те, кто работал на острове Гонаив. Он научил их.
Макс сосредоточенно разглядывал длинную тонкую трещину, тянущуюся по стене. Сейчас он себя чувствовал… Трудно описать, что творилось у него в душе. Макс вспоминал разговор с Густавом, как смотрел на портрет миссис Карвер, как сочувствовал старику. Ведь они оба были вдовцы, потеряли любимых жен. Он считал Густава Карвера человеком при всех его недостатках. И даже то, что рассказал ему Винсент, не полностью изменило отношение. Но это… Ему очень хотелось, чтобы Элоиза лгала. Но она не лгала.
– А с этими «усыновленными» детьми все проходило всегда гладко? Они не пытались сбежать, сообщить кому-нибудь о том, что с ними случилось?
– Против этого принимались меры. Во-первых, владельцев снабжали сывороткой, которая… – она замолчала, подыскивая нужное слово, – поддерживала ребенка в состоянии сотрудничества. А во-вторых, в нашей фирме есть специальные люди, следящие з а этим. В случае, если что-либо сильно не заладилось, клиент набирал нужный номер и они выезжали на место.
– То есть у вас было налажено гарантийное обслуживание?
– Да, – улыбнулась она. – Так это, кстати, и называлось – «Гарантийное обслуживание». Сюда входило повторное зомбирование ребенка, а в серьезных случаях изъятие его из обращения.
– Иными словами, убийство?
– Если было необходимо, то да. Но подобное случалось не часто.
– А когда дети взрослели, их что, устраняли?
– Редко. Обычно они подрастали и уходили. Иногда оставались с владельцем.
– Ты поступила именно так?
– Да.
– А если у клиента специфические требования? Например, он хочет азиатского ребенка.
– Это легко организовать. У нас налажены контакты во всем мире. Потребуется лишь время, чтобы привезти ребенка.
– Тебе что-нибудь известно о Чарли Карвере? Кто его похитил?
– Его никто не похищал. Он мертвый. Я уверена. И Морис уверен. Он говорил со многими свидетелями нападения толпы на автомобиль. Все утверждали, что видели своими глазами, как толпа растерзала Эдди Фостина, а вместе с ним и ребенка.
– Но его тела не нашли.
– Мальчику было три года. Вероятно, кто-нибудь утащил, ради одежды.
Макс покосился на Винсента. Тот сидел с бесстрастным лицом. Чувствовалось, что он верит Элоизе.
Макс сомневался. Интуиция подсказывала, что это не так.
«Филиус Дюфур совершенно определенно заявил, что мальчик жив», – говорил один голос.
«И ты веришь этому шарлатану-предсказателю?» – возражал другой.
«Шарлатану было бы гораздо проще подтвердить расхожее мнение, что мальчика убили. Какой смысл ему вводить меня в заблуждение? Поначалу я даже заподозрил его в похищении. Теперь вижу, что это абсурд».
– Густав Карвер осуществлял только общее руководство или лично сам в чем-либо участвовал?
– До инсульта участвовал, и активно. Я же сказала вам: он Тонтон-Кларнет.
– Что это значит?
– Он занимался гипнотизированием детей.
– Как?
– Вы видели компакт-диски в кабинете?
Макс кивнул.
– Слушали?
– Еще нет. А что там записано?
– До-ре-ми-фа-соль… отдельные ноты, исполняемые на кларнете с короткими паузами. Некоторые ноты звучат дольше. На разных дисках эти ноты разные. Например, на синем это ре, на красном – фа и так далее. Своеобразный код, который вбивается в сознание ребенка при гипнозе. Процесс гипноза делится на шесть этапов. Первые три посвящены тому, чтобы очистить сознание ребенка, стереть его, как резинкой, превратить в чистый лист, а в следующие три этапа на листе записывается то, что мы хотим. Например, девяносто процентов детей мы берем из простых семей. Они понятия не имеют, как вести себя за столом, пользоваться ножом и вилкой. Едят, как обезьяны, руками. Под гипнозом им дается установка делать не это, а то. Что-то забыть, а что-то выучить.
– Но их можно было бы просто научить этому. Зачем же гипноз? – спросил Макс.