– Пушка, – крикнул на ухо Хомутову Онуфриев. – Фарш делает.

– Зачем?

– Просто. Кайф у него такой.

Расстреляв боезапас, вертолет сыто отвалил в сторону, пропуская машину Уланова вперед.

Над горами уже розовело. Все, кроме пилотов, спали, утомленные охотой. Когда их вертолет пошел на посадку, Хомутов открыл глаза и увидел солнце – переход из ночи в день был таким неожиданным, что он непроизвольно зажмурился.

Их уже поджидал грузовик. Они побросали тураньи головы в кузов, потом Хомутов подошел к Уланову, взял его за локоть.

– Спасибо. Заходи завтра ко мне, посидим.

– Не могу. С сего числа мы на особом режиме. Круглосуточное дежурство у машин. Большой босс прилетает. Ты, поди, тоже слышал?

– А то, – кивнул Хомутов.

18

Самый большой стресс в своей жизни шеф госбезопасности испытал, будучи в ранге посла СССР в Венгрии. Тогда, в пятьдесят шестом, все началось с митингов и демонстраций, поначалу как бы безобидных, и власти, промедлив, упустили момент, когда произошел перелом. Уличные толпы стали неуправляемыми. И только когда прозвучали первые выстрелы, стало ясно, насколько серьезно происходящее. Каждые три часа Шеф слал депеши в Москву, а на улицах Будапешта уже валялись трупы коммунистов. Шеф видел эти фотографии: растерзанные тела, кровавые звезды, вырезанные на спинах убитых. Он пытался загнать панический страх вглубь, и это ему удалось – внешне он выглядел деловито-озабоченным, и лишь временами вздрагивал от близких выстрелов – нервы были натянуты как струны. И только когда в Будапешт вошли советские танки, он поверил, что спасен, что все обошлось. Но страх оставался, и чтобы заглушить его, он с упоением вчитывался в сводки, которые ложились на его стол: подавлен очаг сопротивления в районе городского рынка, захвачена большая группа контрреволюционеров, удерживавших здание гимназии… Тех, кого брали с оружием в руках, расстреливали на месте – расплата за все, что пришлось пережить.

Венгерские события стали для Шефа хорошей школой. Каждой клеткой своего тела он осознал, что нельзя запускать болезнь, ее следует лечить сразу, еще до того, как потребуется хирургическое вмешательство. Так устроен мир – есть две могучие силы, между которыми идет борьба, и эта борьба жестока и кровава. Ни мы, ни они – никто не хочет прямого столкновения, ибо последствия непредсказуемы, и поэтому схватка идет на чужой территории. Столкнувшись в Венгрии, затем в Чехословакии и Польше – везде мы взяли верх, и не потому ли, что научены действовать решительно, не давая болезни захватить весь организм?

Сведения, которые поступали к Шефу из Джебрая, заставляли его мысленно возвращаться к событиям в Венгрии. Фархад пока еще прочно удерживал власть, но события развивались так стремительно, что уже не везде он поспевал, приходилось местами отступать, эти отступления еще были незначительны, но Шеф помнил, что точно так же, с мелких отступлений, начинался венгерский кризис. Потребуется совсем немного времени, чтобы в Джебрае все рухнуло. Здесь идет все та же нескончаемая схватка. Американцы поддерживают восставших северян, и это означает, что Фархаду необходимо без промедления оказать помощь. Его беспокойство имело под собой почву, и к Генеральному он ездил неспроста.

Шеф думал об этом все время, пока самолет нес его в Джебрай. И когда они приземлились и в аэропорту навстречу ему шагнул президент страны, окруженный свитой, он требовательно взглянул в лицо Фархада, пытаясь прочесть на нем ответ на свой вопрос – понимает ли тот, какие тучи над ним сгущаются?

Президент выглядел торжественно-благожелательным, лицо его выражало полнейшую безмятежность и радушие. Однако Шеф наметанным глазом мгновенно отметил, как необычно суетлива свита Фархада. Он не ошибся в своих предположениях – здесь царит нервозность, первый предвестник грядущих поражений. Это открытие его не ободрило.

Ничем не выдав своей обеспокоенности, Шеф стоически выдержал пышную церемонию встречи, и только когда они сели в машину и кортеж направился в город, спросил через переводчика:

– Как обстоят дела, товарищ Фархад? Как обстановка в стране?

При этом взгляд его был участлив и дружелюбен.

– Обстановка стабильна, – отвечал Фархад. – Завтра состоится военный парад в честь Дня республики. Надеюсь видеть вас среди почетных гостей.

«О, разумеется, сейчас ему просто необходимо мое присутствие на торжествах, – отметил про себя Шеф. – Нет лучшего способа продемонстрировать, что Москва его поддерживает».

Он наклонил голову, выражая благодарность и согласие.

– Что на севере? Я слышал, на днях совершено нападение на армейскую колонну?

Фархад бросил на Шефа быстрый тревожный взгляд, сказал, выдержав короткую паузу:

– Мы держим ситуацию под контролем. Но нам, к сожалению, остро не хватает современных средств ведения боевых действий.

– Как вы понимаете, мы не можем направить в Джебрай людей, которые поднимали бы вертолеты в воздух и вели в бой танки. – Шеф пожал плечами. – Опыт Афганистана научил нас, что потери в таких случаях…

– Экипажи мы укомплектуем джебрайцами, – поспешно возразил Фархад. – Нам необходима техника.

– Что конкретно вас интересует?

– Танки, БМП, вертолеты огневой поддержки.

– Вертолеты в Джебрае уже есть, причем с нашими экипажами, – напомнил Шеф.

– Да, но единственное, чем они здесь занимаются, – охота на туранов, – усмехнулся президент. – У них нет приказа оказывать содействие нашим частям.

– На туранов?

– Да, горных козлов. Палят по ним из скорострельных пушек.

Шеф негромко рассмеялся.

– Ладно, – проговорил он, скомкав смех. – Я думаю, мы сможем перебросить их на север. А с бронетехникой следует разобраться детально. Полагаю, министр обороны представит нам развернутый доклад. Кстати, я до сих пор не знаю его имени.

– Бахир, – сказал президент. – Полковник Бахир.

Это имя он произнес так, что Шеф удивленно вскинул брови. Похоже, президент не очень-то жалует своего министра обороны. Соперник? Скорее всего – да.

Вопрос об отношениях Фархада и Бахира он задал полковнику Гарееву, когда тот, уже ближе к вечеру, докладывал высокому гостю о положении дел в стране.

– По имеющимся у меня сведениям, – говорил Гареев, – Бахир постепенно вытесняет с ключевых постов людей, обязанных президенту, и ставит своих. Подробности мне пока не известны – ни к одному, ни к другому не удается подобраться достаточно близко.

– Не беда, – хмыкнул Шеф. – День-другой, и мы будем в курсе всего. Фархад запросил помощи, так что придется ему раскрыться. Сразу после праздника приступим к работе. Кстати, как тут у вас в Хедаре? Я приглашен принять участие в военном параде. Это достаточно безопасно?

Гареев смотрел ему прямо в глаза, окруженные сеткой мелких морщин.