— У меня для тебя хорошая новость, — произнес он, входя в роль фотографа. — Помнишь, я говорил о проекте, над которым мне предстоит работать? Заказ от Келвина Кляйна.
— Келвина Кляйна?
— Да.
— Ты будешь снимать Брук Шилдс?
— Нет. — Он рассмеялся. — Я так высоко не летаю. Эта кампания у него нацелена на Флориду. Им потребовались местные модели, и я подумал о тебе.
Доминик чуть не подпрыгнула.
— О Боже! Боже! — воскликнула она.
Посетители, морящие себя голодом в ресторане, повернули головы в их сторону.
Доминик крепко прижалась к Кармину.
— Подожди. — Он высвободился. — Нам следует многое обсудить. Тебе нужно найти хорошего агента.
— Конечно.
— Давай, когда ты освободишься, мы поедем куда-нибудь поужинаем и побеседуем.
— Я заканчиваю в полпервого.
— Камейн, — послышалось сзади, но как-то неотчетливо.
— Я приеду, — произнес он и снова услышал, как сзади кто-то произнес: «Камейн», — но теперь уже значительно громче.
Доминик подняла глаза, и ее счастливое лицо сделалось серьезным.
— Кармин Десамур!
О черт! Риски!
— Кармин Десамур, ниггер, повернись, когда я к тебе обращаюсь!
Он повернулся. Перед ним стояла Риски, одна из Карт его собственной колоды. Как сюда попала эта шлюха? Вид у нее был просто потрясающий, как раз для данного заведения. Легкое розовое короткое платье из синтетики облегало так плотно, что едва ли не трещало на бедрах. Риски нетвердо стояла в туфлях из леопардовой кожи на высоком каблуке, в руке сумка, в тон туфлям. В ушах большие золотые африканские серьги, на голове короткий черный парик, будто она ощипала дохлую ворону и прилепила перья на голову. Лицо потное, глаза дикие, злые.
— Извините… — начал он. — Я…
— Ты что, ниггер, меня не узнал?! — рявкнула Риски, приблизившись вплотную. Кармин почувствовал сильный запах сигареты с марихуаной и солодового виски.
Он не видел Риски пять месяцев, с тех пор как ее посадили в тюрьму. Ему следовало взять ее под залог, как полагалось порядочному сутенеру, но он этого не сделал. Риски слишком много пила и курила травку. Обкрадывала клиентов. У него крала тоже. Вот и сейчас нагрузилась как следует, судя по виду. Настоящая шлюха самого низкого пошиба. А раньше Риски была сексуальной красоткой. На редкость сексуальной. Одной из жемчужин его колоды. И голос, этот визгливо-хриплый голос нельзя спутать ни с каким другим. Кармин вспомнил, как Сэму, когда он ее обрабатывал, приходилось затыкать ей рот трусами, она чересчур громко кричала в процессе. Впрочем, клиентам нравилось. Потом Риски, конечно, страсть имитировала, но все равно они чувствовали себя супертарзанами.
— Послушай… — забормотал Кармин, нервно ежась под пронзительным взглядом ее покрасневших глаз, и осекся. Во рту пересохло. Надо сматываться, и поскорее. Теперь на них смотрели все, включая официантов.
— Кто эта белая телочка, а? Что, завлекаешь ее, как когда-то завлек меня? И чем ты, ей сказал, занимаешься? — Она шагнула мимо него и сменила тон на почти вежливый. Насколько смогла. — Как тебя зовут, лапочка?
— Не лезь к ней, — сдавленно проговорил он.
— Я не с тобой разговариваю! — выкрикнула Риски ему в лицо, обрызгав слюной. Затем повернулась к Доминик.
Кармин попытался поймать взгляд девушки, но она смотрела на Риски. Испуганно и смущенно. Кармин сомневался, что ей прежде приходилось видеть таких, как Риски, разве что по телевизору.
— Как тебя зовут, беби? — Тон у Риски был теперь приятный и легкий, каким она разговаривала с клиентами, помогая их бумажникам раскрыться.
— Доминик.
— Милое у тебя имя. Тебе его дала мама?
— Да.
— А этого… — она брезгливо скривила губы, — мужчину, как его зовут?
Доминик посмотрела на Кармина. Он покачал головой и покрутил пальцем у виска, показывая, что Риски чокнутая, но она отвела глаза.
— Луи Девиль.
— Луи! — Риски зашлась визгливым смехом. — А что этот Луи сказал тебе, чем он занимается?
— Сказал, что он фотограф, — ответила Доминик, глядя на Кармина с неожиданной злостью, словно только сейчас по-настоящему рассмотрела.
Он хотел убежать, но не мог пошевелиться. Ноги будто вросли в землю.
— А мне он говорил, что работает в компании звукозаписи, ищет таланты. Это было уже давно. Обещал сделать из меня вторую Тину Тернер. Он дал тебе карточку?
Доминик кивнула.
— Так вот что я тебе скажу, милая. Этот сукин сын — сутенер. Ты меня слышишь? Сутенер. Он собрался поломать твою жизнь. Так что тебе сегодня повезло, беби. Это, пожалуй, самый счастливый день в твоей жизни.
— Неправда! — К Кармину вернулся голос. — Доминик, послушай меня, эта женщина…
— Заткни свой поганый рот, сучонок! — Риски размахнулась и ударила Кармина по лицу так сильно, что он вскрикнул от боли.
— Даже близко не подходи ко мне, подонок! — отрезала Доминик ледяным тоном. — Если появишься, позову копов. Ты мне противен.
— Ты ей поверила?
Но Доминик повернулась к нему спиной и быстро пошла, наверное, позвать хозяина.
Кармин почувствовал, что близок к обмороку. Щека горела. Риски схватила его за руку и потащила к выходу из ресторана, который всего несколько минут назад был его самым любимым. Поволокла по улице, как большую тряпичную куклу, гордо поглядывая на прохожих, громко стуча каблуками по асфальту, шурша при каждом движении своим синтетическим платьем. Кармин пытался вырваться, но ее захват был крепким.
Они добрались до того места, где он поставил свою машину. Риски прислонила его к стене.
— Ты мне должен, ниггер!
— Послушай, извини, что тогда не внес за тебя залог. У меня возникли неприятности с бумагами, понимаешь?.. — Кармин вдруг осознал, что скулит.
Риски ударила его тыльной стороной кисти. Он ойкнул, когда костяшки ее пальцев соприкоснулись с его скулой.
— Кончай пудрить мне мозги! Гони деньги, сучонок! Давай!
Риски не стала ждать. Схватила левой рукой его гениталии и крепко сжала, а правой быстро прохлопала карманы брюк, нашла рулончик с четырьмя тысячами долларов в купюрах разного достоинства, зажатые солидной золотой скрепкой. Кармин гордился этой скрепкой, она была действительно из золота.
Риски сосчитала деньги и сунула в сумочку.
— Что ты делаешь? — простонал он. — Это все мои деньги на жизнь!
— Нет, ниггер, теперь это деньги мне на жизнь!
— Чертова сучка! И это после всего, что я для тебя сделал!
— А что ты для меня сделал? Оставил в поганой тюрьме? А ведь ни один чертов сутенер в мире не оставляет своих девушек в тюрьме. Неписаное правило. А ты его поломал. Ты сутенер без чести. Нарушил золотое правило сутенерства. Можно обращаться со своей девушкой как с дерьмом, бить и трахать ее до полусмерти, отбирать последний цент, который она заработала отсосами, оставлять без денег и голодной, но ты всегда обязан внести за свою телку залог.