Однако они очень быстро оправились от шока. Вместо того чтобы внять доброму совету Гариона, они схватились за топоры, мечи и копья и приготовились защищаться.

– Видишь? – произнес Шелк.

Гарион стиснул зубы и, подняв горящий меч, ринулся в атаку. И тут же заметил, как из церкви выбежали еще четверо одетых в меховые одежды мужчин.

Но даже получив подкрепление, карандийцы не могли противостоять Гариону и его друзьям. Два из них с воплями пали от удара меча при первой же атаке. Еще один, попытавшийся метнуть в спину Гариона копье с широким лезвием, упал на землю с разрубленным топором Дарника черепом. Сади ловко увернулся от удара, а потом изящным движением вонзил свой отравленный кинжал в горло нападавшему. Орудуя тяжелым железным шестом, Тоф повалил двух карандийцев на землю. Его удары сопровождались хрустом сломанных человеческих костей. Шелк соскочил с коня и с ловкостью акробата вспорол кинжалом живот еще одному фанатику. Одновременно другой нож он вонзил в горло толстяку, неуклюже пытавшемуся схватиться за топор. Кретьен крутился, как вихрь, и Гарион чуть не вылетел из седла, когда огромный жеребец втоптал копытами в землю еще одного карандийца.

Единственный оставшийся в живых фанатик стоял в дверях проклятой церкви. Он выглядел значительно старше своих товарищей, и лицо его было покрыто татуировкой, словно причудливой маской. Оружием ему служила палка с надетым на нее черепом. Размахивая ею, фанатик кинулся на них, пронзительно выкрикивая заклинания. Внезапно он осекся на полуслове. Бархотка едва заметным движением руки метнула в него кинжал, и он упал навзничь.

В наступившей тишине слышны были только стоны искалеченных Тофом людей. И вдруг из церкви донесся пронзительный женский крик.

Гарион спрыгнул с лошади, перешагнул через лежавшее на пороге тело и заглянул в большое, заполненное дымом помещение.

У дальней стены помещения на грубо сколоченном алтаре лежала полураздетая женщина; распростертая, она была привязана к нему и прикрыта грязным одеялом. Черты ее лица исказила боль. Задыхаясь, она пробормотала:

– Нахаз! Маграш клэт гричак! Нахаз!

– Я обо всем позабочусь, Гарион, – раздался у него за спиной твердый голос Польгары. – Подожди снаружи вместе с остальными.

– Там есть еще кто-нибудь? – спросил Шелк, когда Гарион вышел наружу.

– Только женщина. С ней тетушка Пол. – Гарион вдруг осознал, что его бьет крупная дрожь.

– На каком языке она говорила? – поинтересовался Сади, тщательно очищая свой отравленный кинжал.

– На языке демонов, – ответил Бельгарат. – Она взывала к отцу ребенка.

– Нахазу? – удивился Гарион.

– Она думает, что это Нахаз, – ответил старик. – Возможно, она ошибается. А может быть, и нет.

Из церкви снова донеслись истошные крики женщины.

– Есть раненые? – деловито поинтересовался Дарник.

– Вот они, – ответил Шелк, указывая на побежденных карандийцев. Затем, присев на корточки, он несколько раз подряд погрузил ножи в грязь, чтобы счистить с них кровь.

– Хелдар, – произнесла Бархотка непривычно слабым голосом, – принеси мне мой нож.

Гарион поглядел на нее и понял, что эта волевая молодая женщина, возможно, не так безжалостна и хладнокровна, как ему казалось.

– Конечно, Лизелль, – произнес Шелк ровным голосом.

Маленький человечек прекрасно понимал, почему она так подавлена. Он подошел к порогу, вытащил нож из груди заклинателя и, тщательно вытерев, протянул ей.

– Тебе, наверное, лучше пойти к Сенедре? – предложил он. – Мы здесь сами все приберем.

– Спасибо, Хелдар, – тут же согласилась она и, повернув коня, ускакала с поляны.

– Лизелль ведь еще совсем девочка,– как бы извиняясь, сказал он Гариону. – Но вообще-то она умница. – Эти слова прозвучали уже не без гордости.

– Да, – согласился Гарион, – большая умница. – И окинул взглядом лежавшие на поляне бесформенные тела. – Давайте-ка отнесем их за церковь, – предложил он. – Здесь и без них не слишком красиво.

Из церкви снова послышались крики.

Вынужденные слушать стоны роженицы, они не заметили, как наступил полдень. Когда день начал клониться к закату, крики стали заметно слабеть. Через несколько минут к ним вышла Польгара. Лицо ее было бледно, а руки и одежда залиты кровью.

– Ну что, Пол? – спросил ее Бельгарат.

– Она умерла.

– А демон?

– Родился мертвым.Они оба не вынесли родов. – Польгара поглядела на свою одежду. – Дарник, принеси мне, пожалуйста, одеяло и воду для мытья.

– Конечно, Пол.

Муж заслонил ее, держа перед ней одеяло, а Польгара, стоя за ним, сняла с себя одежду и швырнула ее через дверь в церковь. Потом завернулась в одеяло.

– Теперь сожгите все, – сказала она. – Сожгите до основания.

Глава 21

На следующий день, двигаясь по следу Зандрамас, пересекли границу с Дженно. Пережитое накануне не прошло бесследно: все были в подавленном настроении и двигались молча. Проехав около мили после того, как граница осталась позади, всадники свернули с дороги, чтобы перекусить. Весеннее солнце светило ярко, день выдался теплый и ласковый. Гарион отошел от лагеря на лужайку и там наблюдал за роем полосатых пчел, трудолюбиво собиравших с цветов нектар.

– Гарион, – тихо проговорила Сенедра, приблизившись к нему сзади.

– Да, Сенедра? – откликнулся он и обнял жену.

– Что там произошло на самом деле? – спросила она.

– Я видел столько же, сколько и ты.

– Я имею в виду там, внутри? Эта несчастная и ее ребенок действительно умерли или Польгара убила их?

– Сенедра!

– Я должна знать, Гарион. Она ведь собиралась убить ребенка и входила в церковь очень мрачной. А потом, когда вышла, сказала нам, что мать и ребенок умерли во время родов. Все очень хорошо сходится, так ведь?

– Сенедра, подумай и вспомни. Ты давно знаешь Польгару. Она тебе хоть раз когда-нибудь солгала? – попробовал успокоить жену Гарион.

– Ну, иногда она не говорила всей правды, а только часть. Остальное держала в секрете.