– Хм… Ну, это уже кое-что.
– Ежели вы их разыскиваете, стало быть, не только я облапошен. Чем же они занимаются?
– Сложно сказать, чем они не занимаются. Такое впечатление, что сразу всем! Эти господа весьма изворотливые. Представляются важными чиновниками, получают деньги на строительство какого-нибудь богоугодного заведения, а потом исчезают… Люди они весьма творческие, не обделены некоторыми талантами. Компания у них подобралась весьма занятная – бывшие артисты, музыканты. Разъезжают по России и устраивают концерты Шаляпина, Мальцевой, Каваллини… В провинциях этих артистов вживую мало кто видел. Вот они находят людей, которые могли бы исполнить их репертуар. И надо сказать, что такие концерты проходят при полном аншлаге.
– В нашем городе тоже Федор Шаляпин выступал; теперь вот я думаю, а в самом ли деле он был?
– Может статься, что и не он.
– А я-то думаю, что это они все о музыке разговаривают, а потом вдруг возьмут да и запоют.
Евдоким вспомнил ночь, проведенную в обществе Мальцевой, но говорить об этом не пожелал. Дождь понемногу усилился. Рядом стоял агент, внимательно вслушиваясь в разговор.
Поежившись, Григорий Васильевич сказал:
– Я прекрасно понимаю ваше негодование. Со своей стороны я сделаю все, чтобы отловить этих мошенников.
– Был бы очень рад, ваше превосходительство.
– А что это вы за цепь такую на грудь нацепили? – не удержавшись, спросил Аристов.
– Золотая, приглянулась.
Аристов невольно хмыкнул:
– В ней золота не больше, чем вот в этой деревяшке, – постучал он по лавке.
– Вот как, – опечалился купец. – А мне ведь часы с цепочкой Кондрат Егорович Демидов порекомендовал.
– Это который графом представился?
– Им самым. Говорил, купи. Дескать, двести целковых стоит.
– И сколько же вы дали?
– Сторговался на тридцати.
– Понятно… А только цена ей не более пятнадцати алтын.
– Эх, и здесь надули! Видать, деньги-то между собой разделили, а я, разиня, поверил! – в сердцах воскликнул купец и, сорвав с груди цепь с часами, швырнул их в мусорную корзину.
– Это, батенька, вам наукой станет, – сказал Аристов. – Вы бы оставили адресок, где остановились. А если нужда к вам какая будет, так я за вами пришлю.
– В «Метрополе» я остановился. Но думаю, что съезжать надобно. Поживу еще день-другой и домой поеду! А так я в Чистополе живу. На Козьей бровке, там меня каждый знает.
Коротко попрощавшись, Григорий Васильевич потопал к зданию сыскной полиции, сетуя как на мошенников, причинявших в последнее время столько беспокойства, так и на заметно испортившуюся погоду.
* * *
Оставшись в одиночестве, Евдоким Филиппович решил залить неприятности бокалом красного вина. После подобной терапии на душе становилось как-то легче. Ближайшим питейным заведением был кабак «У дяди Вани». Судя по большой афише, с которой, держа кружку в руках, улыбался пузатый купчина, яства должны быть отменными, в чем следовало убедиться самолично.
Едва Евдоким перешагнул порог кабака, как в ноздри ударил влажный воздух, замешанный на душистом табаке и каких-то ароматных пряностях. К нему подскочил прилизанный половой, с пробором по самой середке. Тонкие коротко стриженные усы делали его хитроватое лицо и вовсе плутоватым. С таким следовало держать ухо востро – обсчитает как пить дать!
– Прошу вас сюда, к окошку, сударь, здесь вам будет поудобнее.
Возражать Евдоким Ануфриев не стал. Грузно плюхнулся в дубовое кресло и, повесив котелок на стойку, признался:
– Что-то у меня желудок скукожился, братец. Ты вот что, организуй мне для начала горохового супа. Да чтобы с наваром был!
Официант энергично кивнул, явно одобряя сделанный заказ.
– Он у нас особенный. На каждое блюдо мы фунт мяса кладем, один навар в палец толщиной будет.
– Это то, что нужно, – согласился Евдоким Филиппович, соображая, что же ему заказать на второе. – Принеси мне пирог с курицей и рисом, а еще рожок горячего калача. А еще, братец, приволоки мне бутылку вина, да водицы чтобы…
В дальнем конце трактира, будто бы отгороженной от остальной части плотной завесой из табачного дыма, раздался громкий смех. Невольно повернувшись, Ануфриев увидел двух мужчин, сидевших за столом и энергично и с большим чувством поедавших ужин. Один из них – тот, что сидел поближе, вцепившись обеими руками в кость, – выковыривал мясо крупными зубами, без конца причмокивая. Его широкое лицо лоснилось от жира, а в коротко стриженной бородке упрятался клочковатый костный мозг. Другой смачно хлебал рассольник, едва не уткнувшись в него носом, без конца пофыркивая. Отложив ложку в сторону, он достал из тарелки соленый хрящ и, оглашая трактир немилосердным треском, зажевал. Поддавшись звериным инстинктам, посетители поглощали пищу с упоением, не замечая направленного в их сторону удивленного взгляда. Многие условности, состоявшие из правил этикета, были позабыты. Мужчины были увлечены поглощением пищи и не замечали изумленного взгляда Евдокима. А ведь именно этих двух людей он видел в квартире у Марианны Глинской. Один из них – тот, что с крупными зубами, – назвался князем Салтыковым, а другой был принцем Гессен-Гомбургским. Один другого обозвал худородным, что являлось серьезным поводом для дуэли. Если верить заверениям графа Демидова, то они уже три дня как убиты (он сам вместе с другими соблюдал траур), однако свершившееся обстоятельство нисколько не помешало «покойникам» заявиться в трактир и с чувством ужинать.
– Обожди, половой, – справился с изумлением Евдоким Филиппович, – я сейчас.
Поднявшись, он скорым шагом подошел к принцу и хмуро проговорил:
– Здравствуйте, господа. Что-то вы для покойников уж слишком свежо выглядите.
От неожиданности принц уронил хрящ в рассольник, брызнувший фонтаном во все стороны, а князь замер с костью в руке.
– Едрит твою раскудрит! – цветасто высказался Ануфриев. – Что же это вы делаете?! Почему честных людей обманываете? Я вам поверил, а вы передо мной целую комедию разыграли!
Оцепенение длилось долгую минуту. Затем принц ответил спокойным голосом:
– Я вас впервые вижу, молодой человек. Вы меня с кем-то путаете.
Брови Евдокима сдвинулись к переносице, посмотрев на князя, он спросил:
– Может, и вы меня первый раз видите?
– Не имею чести знать. А кто вы, собственно? Видно, вы перебрали малость, молодой человек. С кем не бывает. Выйдите на свежий воздух, проветритесь малость, а потом возвращайтесь.
– А теперь я хочу знать, где княгиня Глинская! И куда вы подевали мои деньги?! – наступал Евдоким.
– Молодой человек, вы явно не в себе. Вы нас с кем-то спутали. Мало ли на свете похожих людей. Мы всего лишь артисты, пришли в наш любимый трактир перекусить, а вы портите нам настроение и перебиваете своими неуместными речами аппетит.