– Пиратам может не понравиться, что мы посягаем на их заработок.

– Нас это не должно беспокоить, – решительно произнес Ибрагим. На какое-то время его лицо приняло хищное выражение. – Каждый из них озабочен только тем, чтобы как можно плотнее набить брюхо да обзавестись новенькой «Тойотой». У нас же иная цель – сделать ваххабизм господствующей религией. Это не будет сегодня, возможно, не получится и завтра, но каждый день, шаг за шагом, мы должны приближаться к великой цели.

– Перекрытие Аденского залива вызовет большое недовольство американцев. В Персидском заливе стоит их флот; не исключено, что они захотят вмешаться.

– Это наш джихад, наше испытание, которое мы обязаны пройти до конца. Ни одна смерть не будет напрасной, братья-мусульмане не останутся равнодушными в священной борьбе с кяфирами и приумножат наши ряды. Сейчас в районе Эйл под началом Баруди Хаджиба сосредоточен большой джамаат, они установят на кораблях ракетные комплексы и выйдут в море.

– Я знаю Баруди Хаджиба, он настоящий ваххабит, – поддержал Ибрагима Шихабаддин Хусаин. – Материальные ценности для него не имеют значения. Но где же расположен джамаат, неужели среди пиратов?

– Нет, они живут отдельно от них, в пещерах, в которых проживали аскеты еще во времена Мухаммеда.

– А почему мы не собираем садака с сомалийских пиратов, ведь все они мусульмане-сунниты? Долг каждого имущего мусульманина – пожертвование нищим, беднякам, сиротам, участникам войны…

– Они забывают об этом, значит, пришло время напомнить об их долге. Где самая многочисленная группировка пиратов?

– Их везде много, по всему сомалийскому побережью, – ответил Абдулла, – но особенно много в Могадишо, в Алуда, Босасо, в Эйле… – принялся загибать он пальцы.

– В Эйле, говоришь, – призадумался Ибрагим.

– Именно там, брат, по нашим данным, там располагается один из координационных пиратских центров.

– Тем лучше. Пора четко обозначить наши взаимоотношения.

Глава 4
Наше время пришло

Два отряда, численностью в шестьсот человек, уже на следующий день выдвинулись в небольшой поселок Эйл, расположенный на самом берегу сомалийского побережья.

Еще совсем недавно заброшенный рыбацкий поселок за последние десять лет превратился в один из пиратских центров, где жалкие полуразрушенные лачуги соседствовали с современными новостройками. Число дорогих машин, в том числе и внедорожников стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, приближалось к количеству населения. Благосостояние так и выпирало из него колючими уродливыми углами. Пиратство было главной отраслью, за счет которой кормилось девяносто процентов жителей побережья. Впрочем, неудивительно: подобное происходило на всем побережье Сомали, и теперь рыбаки охотно использовали свои лодчонки в качестве транспортного средства для переправки пленников в поселок.

Поселок, спрятанный между горами, можно было бы и не заметить, если бы не восемь кораблей, стоящих в небольшой бухте.

Баруди Хаджиб совершил намаз – первую молитву на рассвете – в просторной пещере, используемой правоверными под мечеть. В пещере было прохладно и сухо, каменный пол устилали дорогие персидские ковры, на шершавых гранитных стенах висели куски материи с искусно вычерченными шамаилами, небольшие тексты, помещенные в рамки, суры из Корана, поговорки. Сюда пять раз в день приходили молиться обитатели общины, проживавшие в многочисленных пещерах, разбросанных по всему побережью. Чтобы не осквернить молельный дом, они оставляли обувь у самого порога и, повернувшись лицом к михрабу – нише в скальной поверхности, указывающей направление на Каабу, – совершали молитвы.

Это был джамаат – локальная мусульманская община, созданная «Аль-Каидой» несколько лет назад. Каждый член джамаата прошел курсы обучения в иностранных лагерях ваххабитов, а Баруди Хаджиб дослужился до амира и имел право на широкую проповедь ваххабизма.

Главная задача джамаата заключалась в том, чтобы присматривать за береговой охраной, которая предпочитала проживать близ берега в коттеджах с кондиционерами. И вместе с тем джамаат должен был следить за потоками грузов, проходящими через Аденский залив.

Лишь на первый взгляд могло показаться, что людей, составляющих джамаат, связывала только мечеть, в действительности же на скалах Эйла расположился крепкий боеспособный и многочисленный отряд, прошедший боевую выучку в Афганистане и Чечне. Всюду, где они пребывали, главная задача джамаата заключалась в том, чтобы раздуть сепаратистское движение и по возможности поддержать его, становясь при этом наиболее боеспособной частью. Военные успехи во все времена притягивают молодежь, поэтому численность их постоянно увеличивалась.

В этот раз ваххабиты джамаата проживали обособленно от остального населения побережья и крайне редко выходили с ними на контакт. Казалось, что проживающие в пещерах и большую часть проводящие в молитвах люди вряд ли думают о земном, и многие очень удивились бы, узнав, что на самом деле малоразговорчивые люди в многослойных арабских одеждах – один из самых боеспособных отрядов «Аль-Каиды». Наверняка они удивились бы еще больше, узнав о том, что подавляющая часть аскетов, поселившихся за поселком в пещерах на почти неприступных скалах, в действительности являются отпрысками могущественных семей Ближнего Востока. Выбранный ими путь – «джихад меча» – столь же естественен для них, как сон или омовение перед молитвой. Этих людей по-настоящему угнетало только одно – долгое ожидание предстоящего дела, ради которого они прибыли на выжженную солнцем африканскую землю. Но, видно, Аллах не случайно послал им такое испытание, поэтому, собрав воедино волю, им приходилось вставать на путь «джихада терпения».

Баруди Хаджиб вышел из пещеры, повязал тщательно арабский головной убор ихрам так, чтобы он равными сторонами спадал на плечи, и зашагал по каменистой тропе на самый верх к своей пещере. Со стороны могло показаться, что пещера неприступная, с обеих сторон она обрывалась вниз глубокой пропастью, и требовалось немало расторопности, чтобы преодолеть крутой горный отрезок. Но Баруди Хаджиб не сетовал – еще одно испытание Аллаха, с которым следовало смириться. В ста метрах от мечети располагалось несколько пещер, где проживало около сорока человек; дальше, точно в таких же просторных пещерах, – еще восемьдесят! Так что небольшой скальный участок, расположенный на пятьсот метров выше уровня моря можно было считать густонаселенным. При желании в течение нескольких минут можно было собрать до пятисот бойцов.

Остановившись, Баруди Хаджиб поправил кожаную сумку мизуду, в которой обычно носил спутниковый телефон, и заторопился выше. Через несколько метров была каменная площадка, откуда великолепно просматривался поселок и небольшая гавань, заставленная кораблями, большая часть из которых являлась добычей пиратов. У пирса стояло несколько человек; Баруди Хаджиб без особого труда – в основном по европейской одежде и по безнадежности, что была запечатлена на их лицах, – узнавал пленников. Их не пытались загнать в трюм захваченных кораблей, как, возможно, поступили бы где-нибудь в Нигерии или в акватории Индонезии, не покрикивали на них, не заводили с ними разговоров; создавалось впечатление, что на пленников вообще не обращали внимания. Но в действительности все было не так: где бы они ни находились, за ними наблюдали десятки беспристрастных и заинтересованных глаз. Чаще всего это были мальчишки, что следовали за ними по пятам, назойливо выпрашивая у них завалявшийся цент. Среди захваченных выделялись парень и девушка, судя по всему, русские, державшиеся в сторонке ото всех остальных. Сомалийцы утверждали, что за них обещали солидный выкуп, а потому к ним негласно приставили дополнительную охрану.