– Хорошо. Делайте свою работу.
Паттерсон и его группа в составе пяти человек находились на периферии, если считать центром этой части вокзала адскую машинку. Вот-вот должен появиться Джемаль. А вот и он. Паттерсон первым протянул ему руку и осведомился, как у того дела, – Ахмед пожал плечами: нормально. Он был без головного убора, в распахнутой куртке, под которой выделялась белая рубашка; он демаскировал себя всего двумя деталями одежды, и даже очередной «главный свидетель» не узнал бы в нем своего соседа по вокзальной скамейке.
Паттерсон покачал головой, наблюдая показную удаль одного из саперов. С кейсом в руке, в клетчатой рубашке с закатанными рукавами, он легкой походкой шел на разминирование, тогда как должен был тяжело передвигаться в бронированном спецкостюме. Паттерсон не удержался от вопроса, бросив быстрый взгляд на Джемаля:
– Твой знакомый?
– Кто, Роджер Стрэчи?
– Ах, его вот так зовут.
– Мне показалось, вы тоже слышали, как Уорд называл сапера по имени. А с чего вы взяли, что он мой знакомый?
– Просто так. Не обращай внимания.
Ахмед пожал плечами: «Не хочешь говорить, не надо».
– Почему, как ты считаешь, он не оделся в бронезащиту?
– Кот в перчатках не ловит мышей, – тут же ответил Джемаль. И с этого мгновения уже не отрывал взгляда от сапера. Конечно, тому досталась легкая работа. В любом другом случае он приготовил бы для него пару сложных задач.
Работу Роджера Стрэчи снимали несколько съемочных групп, в том числе и знакомая Натану Паттерсону; с режиссером, лет тридцати пяти-семи женщиной, он поздоровался кивком. Все они стояли вплотную к «тонкой голубой линии», которую установили полицейские в качестве оцепления, но окончательное расстояние до взрывоопасного объекта установили инженеры. На месте «хроникеров» Паттерсон не подходил бы так близко, но те, дай им волю, сметут любой полицейский кордон.
Роджер Стрэчи тем временем приблизился к скамейке, поставил рядом кейс, открыл его, вынул и надел на голову резиновую упряжь с фонариком; направленный пучок холодного синеватого света блеснул в повороте головы сапера. Спокойно, как будто собрался попить чаю, он вынул из ранца контейнер. Поставив его на сиденье, одной рукой взялся за корпус, другой – за крышку; повернув ее на пол-оборота, осторожно приподнял. Чуть склонил голову, подсвечивая себе фонариком. После короткого осмотра Стрэчи, поддерживая провода, положил крышку рядом с контейнером. И только сейчас задействовал связь «свободные руки», передав по рации:
– Здесь все предельно просто. А значит, надежно. Этого подрывника можно назвать и профессионалом, и прилежным учеником. С мозгами у него все в порядке.
Прием осуществлялся в режиме громкой связи, и Джемаль, слышавший каждое слово коллеги, едва заметно усмехнулся: видел бы его сапер прошлой ночью...
Роджер Стрэчи тем временем продолжал докладывать, вооружившись лупой:
– Здесь электронные часы «Касио». Они используются в качестве замедлителя. Работают в режиме обратного отсчета. Осталось двадцать семь минут. Элемент питания – «Крона». Не уверен, но мне кажется, что с ней что-то не в порядке. С виду – новая, а контакты опалены...
Стрэчи попросил минуту, вооружился тестером и, переключив его в режим вольтметра, коснулся его клеммами электрической цепи взрывного устройства, чтобы измерить напряжение. Покачал головой:
– Напряжения нет... Нет ли здесь сюрприза?
«Придурок, – снова иронично улыбнулся Джемаль. – Заканчивай давай».
– Считаешь, в контейнере есть другой источник питания? – спросил старший инженер.
– Не исключено. А провода, таймер и паленая «Крона» – муляж. Минуту, – снова сделал паузу Стрэчи. – Отверстие для вывода проводов – оно довольно свободное.
– Что ты собираешься предпринять? – задал очередной вопрос Уорд.
– Отрежу провод и протолкну его внутрь, тем самым расширю обзор.
Получив разрешение на эту операцию, сапер поочередно обрезал прозвоненные им провода и протолкнул их внутрь при помощи тонкого и длинного металлического крючка. Луч света скользнул внутрь, и Стрэчи увидел детонатор, к которому вели провода. Другими словами – ничего, что могло бы сдетонировать и подорвать взрывчатое вещество или сам детонатор. И сапер пока что не мог определить его тип, поскольку тело детонатора было заглублено в пластиковую взрывчатку.
Затянувшуюся паузу прервал старший инженер, на котором, как и на остальных саперах, были бронежилеты с аббревиатурой подразделения:
– Что ты предлагаешь?
– Я предлагаю вывезти «машинку» на полигон и взорвать ее там.
– То есть мы не получим ключевых деталей, – с неудовольствием констатировал Паттерсон, обращаясь скорее к самому себе. Однако его услышал и Уорд.
– О каких ключевых деталях вы говорите?
– Нам важно установить тип взрывчатки.
– Вы получите результаты из нашей химической лаборатории. После взрыва на полигоне они установят не только тип взрывчатки, но и количество – до грамма.
– Вы не понимаете. Нам важно буквально прочитать название на упаковке, что там – С4, наша DEMEX, французская PE4, польский нетролит или чешский семтекс. Нам важно установить тип взрывателя, что он не отличается от того, что подорвал пластит в поезде близ Кентербери. Тип контейнера вы уже установили, равно как элемент питания и таймер. И дальше установите все буквально по пунктам. Такого результата требуют интересы национальной безопасности. От этого напрямую зависит качество оперативно-разыскных мероприятий. Вы слышите меня?
– Ты слышал, Роджер? – продублировал разведчика старший инженер, демонстративно касаясь микрофона.
– Да. – Роджер Стрэчи успел проанализировать ситуацию и более внимательно рассмотреть, что находится на поверхности контейнера. – Пожалуй, я выверну пробку.
Уорд дал добро на эту безобидную процедуру:
– Действуй.
Плавным, но сильным движением рук Роджеру не удалось отвернуть крышку. Он приложил большее усилие – рывок, по сути, и этот прием привел к неминуемому результату: черный порох на резьбе сдетонировал и подорвал полтора килограмма семтекса. Взрыв оказался такой силы, что сапера разорвало в клочья.
Паттерсон, скрипнув зубами, сжал полоску полицейского ограждения и, еще не понимая, что получил в этом акустическом мешке легкую контузию, порадовался за свой дорогой английский костюм: фрагменты тела сапера не долетели до него каких-то три-четыре метра.
– Кто устанавливал ограждение? – спросил он, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в целом. – Пять баллов за идеальную точность!
Затем Натан отвел побледневшего Джемаля в сторону, к чудом уцелевшему окну, за которым соревновались в исступлении сирены полицейских и сигнализации частных машин.
– Как такое могло произойти? Как – ответь мне, Ахмед!