— Не кощунствуй, это боги египетские, — шикнула на него Далила.
— Боги?
Александр взял одну фигурку (самую большую) и, пытаясь ее разглядеть, сказал:
— Улитка какая-то.
— Улитка, по Фрейду, символизирует женские половые органы, — усмехнулась Далила.
— Правда? — Александр с интересом уставился на нее и спросил:
— А что это значит?
— Отвечу тебе анекдотом. «Рядовой Иванов, о чем вы думаете, глядя на кучу битого кирпича?» — «О п…е, товарищ майор!» — «Почему?» — «А я всегда о ней думаю!»
Он удивился:
— Надо же, а мне казалось, что я постоянно думаю о тебе.
Далила его успокоила:
— Одно другого не исключает. Вкусы у всех разные. Одних мужчин в женщинах восхищают глаза, других — волосы, третьих — сам понимаешь.
— Думаешь, я отношусь к третьим?
— Несомненно. Зачем ты пришел? — строго спросила она, уже понимая, что скандала не будет.
Они даже не квиты. Теперь он виноват. Александр нарушил правила их игры. С неясной целью он явился к ней в дом, и теперь чувство вины Далилы автоматически перешло к нему.
— Чего ты добиваешься? — возмутилась она. — Хочешь развести меня с мужем?
— Ты не пришла, я волновался.
— Не ври. Ты в подъезде меня поджидал, но там со мной не заговорил. Дал мне войти в квартиру. Почему? Хотел видеть Матвея? Зачем?
Александр виновато пожал плечами:
— Не знаю.
— Если ты не знаешь, я тем более, — сказала Далила, поспешно натягивая сапоги.
Он растерянно вернул на комод божка и промямлил:
— Что, так мужа боишься?
— Пошли! — скомандовала она, хватая ключи от машины. — На улице объясню.
Они вышли во двор по одному. Александр отправился к своему автомобилю, Далила понеслась к гаражу. Встретились в гостинице, как планировалось еще вчера. Едва войдя в номер, она зарыдала. Он ошалел:
— Что, так испугалась?
— Я испугалась за нас.
— У нас все будет отлично, — заверил ее Александр. — Или ты по-другому считаешь?
— Саша, я люблю тебя. Пока люблю.
Далила зло помотала головой. Слова с трудом пробивались сквозь рыдания. Больше всего она злилась на то, что он не понимает, ничего не понимает, не придает значения размолвкам, ссорам. Он не знает, что обычно так начинается конец отношений.
— Ты считаешь, во всем виноват я?
— Нет, не во всем.
— А в чем? Да перестань плакать!
В его голосе опять возникли нотки раздражения.
— Не кричи, — устало и беззлобно сказала она и тут же ядовито добавила:
— Будешь кричать на жену, когда вернешься в свое гнездышко.
— В отличие от тебя я не спешу в свое гнездышко, я могу провести с тобой всю ночь, потому что я давно наплевал на все: на жену, на друзей, на работу. А когда вернусь в гнездышко, буду носиться по комнатам и сходить с ума от ревности.
Она знала — он не лжет. Она сама предприняла все меры для того, чтобы жизнь его не была безмятежна, чтобы он не блаженствовал дома перед телевизором, но теперь понимала, что явно перестаралась.
Далила перестала плакать, села на кровать, обхватила голову руками, спросила, потирая виски:
— Почему ты не ревнуешь жену.
Вопрос был глупым, но она хотела получить ответ. Александр пожал плечами.
— Не знаю. Может, она мне безразлична? И потом, к кому мне прикажешь ее ревновать?
— К кому угодно, к соседу, к прохожим, к сослуживцам, к телеграфному столбу, наконец, — взорвалась Далила. — Твоя ревность изобретательна.
Александр самодовольно усмехнулся:
— В жене мне больше всего нравятся ее котлеты. Не думаю, что котлеты уйдут от меня. К тому же я доверяю ей. Она порядочная женщина.
Это был капкан, в который намеренно загоняла его Далила. Он это чувствовал, но, сам не зная зачем, полез. Может из вредности, из протеста. В последнее время его сильно раздражала ее профессия, все эти психологические штучки, будто она до костей его раздевает. Александр ощущал себя подопытным кроликом.
— Вот! Вот оно! — торжествующе воскликнула Далила. — Жена порядочная женщина! А я, по-твоему, непорядочная? Еще скажи, что порядочные женщины не изменяют своим мужьям. Зато мужья запросто изменяют своим порядочным женам. Теперь мне ясно, что происходит, теперь я знаю, почему перестала чувствовать себя женщиной: ты считаешь меня шлюхой!
— Перестань!
— Да, я это вижу, ты не уважаешь меня, отсюда и раздражение. Тогда нам лучше расстаться: любовь без уважения — это ад. Твоя ревность становится оскорбительной.
Александр разъярился:
— А как мне не ревновать? Разве ты не видишь, какими взглядами провожают тебя мужчины? Вот хотя бы сейчас, когда в гостиницу заходили. Ты не заметила, а у меня кулаки чесались врезать тем юнцам у входа.
Далила не только заметила юнцов, она подмигнула им тайком от Александра, чем и вызвала смешки да интерес.
— Может, прикажешь чадру надеть? — ядовито спросила она. — Не могу же я отвечать за других. Какие претензии ко мне? Я вульгарно себя веду? Вызывающе одеваюсь? Походкой себя предлагаю? Что? Что не так я, по-твоему, делаю?
Он, опешив, ответил:
— Да нет, вид у тебя достойный и неприступный.
— В чем же дело? Почему ты бесишься? В последнее время мне кажется, что ты меня ненавидишь.
Александр грустно признался:
— Порой так и есть. Сам ничего не пойму. Я и не подозревал, что буду так ревновать. Много думал об этом, искал причины. Почему? Обвинить тебя не в чем.
— Надеюсь, — огрызнулась Далила. Александр задумался и продолжил свои размышления вслух:
— Да, ты не ветреница, не кокетка. Напротив, выглядишь серьезной и даже высокомерной, но когда иду с тобой по улице, ощущение, будто шагаю по сцене. Все провожают тебя взглядами. Ты всех сводишь с ума.
«Слышала бы моя Галка», — мысленно усмехнулась Далила.
Подруга никогда не считала Далилу красавицей и, наверно, была права.
Александр тем временем продолжал откровения: