Кэти попробовала пообщаться с матерью, хотела доказать, что Адам не такой, таким они его представляют, но мать заявила:
— Ну вот, Кэти опять влюбилась.
И девушка оставила попытки. Ей стыдно было признать, что мать права. А по тому, с какой готовностью Адам согласился, что они совершили ошибку, было ясно, что он-то не влюбился.
И тем не менее Кэти думала только о нем. Теперь она не возражала бы, если бы Адам беспрестанно звонил ей и заваливал ее электронными письмами, но он, видимо, счел, что лучше держаться в стороне. Он только пару раз написал ей, интересуясь ее самочувствием.
А Кэти ждала какого-нибудь знака, возвещающего о беременности.
— Я сразу все понимала, — рассказывала Мисси, ее лучшая подруга, одной рукой прижимая бутылочку к губкам трехмесячного младенца, лежащего у нее на коленях, другой качая коляску, в которой засыпал годовалый малыш, и одновременно отмахиваясь от еще двух своих отпрысков, трех и пяти лет. У меня менялось настроение, волосы начинали выпадать. Я не лысела, конечно, — торопливо добавила она, заметив ужас в глазах Кэти. — Но волосы у меня редели.
— Я ничего не чувствую, — вздохнула Кэти.
— Ах, дорогая, — сочувственно прокудахтала Мисси. — Я уверена, все сработает. А если не сработает, ты попробуешь еще раз. Доктора — не волшебники. Но ты должна верить, что твой организм справится с задачей.
А она предала свой организм, не дала ему возможности сделать все, что надо. После разговора с Мисси Кэти почувствовала себя еще хуже. У Адама есть эмбрионы еще на одну попытку, а потом последнее, что осталось от ее сестры, исчезнет навсегда. Как она будет жить, зная, что все погубила?
Насколько все было проще, пока она недолюбливала Адама и считала его злым, самовлюбленным эгоистом.
Утром того дня, когда они должны были снова явиться в клинику, Кэти по дороге в Эль-Пасо чувствовала себя так, будто у нее на сердце лежал огромный камень. Если бы имплантация, была успешной, она бы уже заметила какие-нибудь легкие изменения. Но ничего не было. Ни подташнивания, ни слабости по утрам. Она даже не хотела ехать, но это был ее единственный шанс увидеть Адама еще хотя бы раз, когда будет сделана последняя попытка. А если и она окажется неудачной? Что ж, тогда они расстанутся навсегда. И так будет лучше.
От этих мыслей Кэти пришла в такое нервозное состояние, что, войдя в вестибюль клиники и увидев Адама, который ждал ее у лифта, тут же расплакалась, повернулась и выбежала на улицу.
Она услышала, как за ее спиной открылась дверь, услышала быстрые шаги, потом чья-то рука легла на ее плечо:
— Кэти, что случилось?
Девушка покачала головой, не в состоянии говорить.
Адам обнял ее и прижал к своей груди. И она, зная, что мучает сама себя, все-таки прильнула к нему. Почему ее угораздило влюбиться в человека, которому она не нужна?
А он гладил ее по спине, по волосам:
— Скажи мне, Кэти. Скажи, что не так.
Все не так!
— Я не беременна, — жалобно пролепетала она, пряча лицо у него на груди.
— У тебя начался цикл?
— Нет, но… Я знаю. Ничего не получилось.
— Ты не можешь этого знать, — сказал он терпеливо.
— Я уверена. И это я виновата.
— Слушай, перестань казнить себя. И зачем предаваться отчаянию, когда еще ничего не известно?
— Говорю тебе, я уверена. Я не чувствую себя беременной.
— Это не доказательство. — Адам обхватил ее за плечи и отстранил от себя. — Успокойся. И давай сделаем тест. Тогда мы будем знать точно.
— А если результат отрицательный?
— Будем волноваться, когда нам это скажут. Договорились?
Кэти кивнула и вытерла слезы.
Адам, держа руку на спине Кэти, словно боясь, что она опять убежит, повел ее обратно в клинику.
На сей раз им пришлось ждать в общей приемной, вместе с несколькими другими парами. Некоторые из женщин явно были беременны. Счастливые супруги, любящие друг друга. Глядя на них, Кэти почувствовала себя еще хуже.
Когда медсестра наконец пригласила их в кабинет, она опять едва не заплакала. Адам ободряюще пожал ей руку. Медсестра взяла кровь на анализ, наложила повязку.
— Я немедленно пошлю кровь в лабораторию, — сказала она. — Позже вам позвонят и сообщат результат.
— Как долго нам придется ждать? — спросил Адам.
— Обычно анализ бывает готов через два-три часа. Иногда скорее. Все зависит от того, сколько у них работы.
— А врач нас не примет? — поинтересовалась Кэти.
— Сначала надо узнать результат.
Они подошли к регистратуре, и Адам сумел записать их на прием на семь вечера того же дня, чтобы Кэти не пришлось лишний раз приезжать в город.
— Я не хочу, чтобы ты возвращалась так поздно, — возразил он, когда девушка на обратном пути сказала, что поедет домой прямо из клиники. — Переночуешь у меня. — Адам открыл парадную дверь и провел ее внутрь.
— Я не уверена, что это хорошая мысль.
— Ты мне не доверяешь?
Кэти не доверяла себе. Особенно потому, что он был целый день трогательно внимателен. Обнимал, держал за руку. Это была форменная пытка. Как бы Адам повел себя, если бы она опять сделала первый шаг? Сдался бы и занялся с ней любовью? Или оттолкнул бы? Этого она не перенесет.
Кэти пошла за ним в кухню:
— Дело не в том, что я тебе не доверяю. Это… неудобно.
Адам остановился и повернулся к ней:
— Если мы хотим, чтобы у нас все получилось, следует забыть о том, что произошло. А ты не в состоянии…
— Конечно, я в состоянии. Ты прав. Я останусь.
Он достал из холодильника две бутылки с водой, одну протянул ей:
— Чем мы займемся, пока ждем звонка?
— А ты разве не должен вернуться на работу?
— Нет. Я в твоем распоряжении целый день.
Ох, как она этого хотела!
— Можно пойти поплавать в бассейне, — предложил Адам.
— Я не взяла купальник, — заметила Кэти и тут же поняла, что не взяла ни пижаму, ни смену белья — вообще ничего.
— Зачем тебе купальник? Я уже видел тебя, правда?
У нее упало сердце. Потрясенная, Кэти не нашла что ответить.
— Прости, я пошутил, — смутился Адам.
Пошутил?! Он представления не имеет, что натворил. Еще бы! Он не знает, какая в ней идет внутренняя борьба. И незачем ему это знать.
— Селия держит в раздевалке целый ящик купальников. Наверняка какой-нибудь тебе подойдет.
Что ж, делать им нечего. Мобильные телефоны можно взять с собой и положить на бортик бассейна. Так почему бы и нет? Кэти поняла, почему нет, только когда вышла из раздевалки в скромном закрытом купальнике и увидела Адама в плавках. Он прекрасно выглядел для своих сорока лет. Его загорелая кожа блестела на солнце. Фигура казалась произведением искусства. Он был похож на греческого бога. Кэти смотрела на него в немом восхищении. Она не хотела удаляться от телефона, поэтому, немного поплавав, легла в один из шезлонгов. Кэти пила чай со льдом и смотрела, как Адам ныряет. По словам Бекки, в студенческие годы он серьезно занимался плаванием и мог бы даже попасть в олимпийскую сборную, но умер его отец, и ему пришлось взять на себя руководство «Вестерн ойл». Пожалуй, стоит расспросить его о тех временах.