Бексолтан набрал номер и долго ждал ответа.
– Не берет трубку.
Свои сомнения или же предположения Бексолтан предпочел не высказывать. Через пять минут, когда закончилось время короткого отдыха, Бексолтан, уже встав на лыжи, еще раз позвонил. Результат был тем же самым.
– Надо другой путь искать, – решил полковник. – Других людей.
– Может быть, сами выйдем?
– Одному, от силы паре человек, это реально. Группе – сложно. А с нашим грузом… Лучше не рисковать без необходимости. Искать пути нужно. Когда мы отсюда уйдем, в первую очередь перекроют границу. Для России профессор Скипидаров величина слишком значимая, чтобы позволить беспрепятственно его вывезти. Переполох поднимется основательный.
Теперь, чтобы обойти каменную косу, пришлось снять лыжи и пешком двигаться по плотному снежному насту, а местами и по камням самой косы. Но в конце концов снова вышли на снег. Правда, слишком близко к дороге. Но на ней в это время было мало машин. Впрочем, скоро должно было начаться движение автобусов, и попасть случайно в дальний свет фар на повороте было вполне реально. Поэтому стоило поторапливаться.
После пятиминутного плавного спуска пришлось даже подняться на пригорок. Но с пригорка уже открылся вид на основной туристический горнолыжный городок. Несмотря на ранний час, там было много света. Как показалось полковнику Мартинесу, слишком уж много. И он остановился, поднял бинокль, чтобы рассмотреть происходящее. А там, внизу, определенно что-то произошло.
Но рассмотреть происходящее полковник не успел, потому что Бексолтан вытащил телефон, чтобы ответить на звонок. Все мобильники группы были настроены на виброзвонок и потому были неслышимы со стороны. Бексолтан только глянул на определитель и поднял руку, привлекая внимание Мартинеса. Полковник понял, что звонит человек, ответственный за подготовку «коридора» на российско-абхазской границе. Других важных звонков, которые стоили бы внимания полковника, Бексолтан не ждал и отвлекать командира от важного дела не стал бы.
По односторонним фразам понять суть разговора тоже можно, но уловить подробности трудно. Когда же разговор ведется на незнакомом языке, вообще ориентироваться можно только на интонации. Но одно полковник понял – есть какие-то существенные трудности. Это настораживало. Бексолтан опустил трубку и повернулся к Мартинесу.
– Господин полковник, есть серьезный вопрос по поводу «коридора». Звонит якобы Хуабаба, хотя я сомневаюсь, что это он. Голос изменился. Но у него имеется оправдание. Хуабаба только что из больницы, куда его отвозили, когда он был в бессознательном состоянии. Его сбила машина. Перелом руки, трех ребер, челюсти и сотрясение мозга. Весь в гипсе, включая челюсть. Это, конечно, может изменить голос. Доверять ему или нет, решать вам.
– Придумай проверочные вопросы. Кто он такой, Хуабаба?
– Командир ближайшей к границе нашей группы. Ему доверили тот «схрон», где мы оставили экипировку «солдата будущего».
– У него оба комплекта?
– Оба.
– Хуабаба комплекты видел?
– Да, мы вместе с ним открывали ящики.
– Вот и проверка. Спроси, что в ящиках, и предложи выставить по флангам в прикрытие пару человек в этих костюмах. Тогда мы поймем, что это не «подстава».
– Кто из них сможет справиться с такой техникой… – посетовал Бексолтан. – Просто одеться бы сумели, и то хорошо.
– Согласен, – сказал Мартинес. – Без инструктора не справятся. Скоро должен прибыть инструктор с третьим костюмом. А пока – и пусть не справляются. Пускай в инструкции посмотрят, как включается лазер. Это просто, ребенок справится. В назначенное время или по нашему звонку они должны устремить в небо два лазерных луча, красный и синий. Один красный и один синий. По разные стороны «коридора».
– Понял. – Бексолтан снова поднял трубку и стал объяснять Хуабаба его задачу. Но разговор прервался, как показалось полковнику, на середине. Мартинес вопросительно поднял брови, хотя под каской стандарта НАТО, к тому же прикрытой экраном-забралом, брови его рассмотреть было трудно.
Но Бексолтан и взгляд понял.
– Видимо, Хуабаба еще в райцентре. Из больницы возвращается. Патруль остановил для проверки документов. Но главное сделано. Сам он после встречи с машиной работать, конечно, не сможет. Но он дал мне телефон парня, который нас проводил сюда. Он же и встретит. Его зовут Мшвагу Начкебия. Он то ли лесник, то ли еще кто-то, не помню. Но лес и горы знает в тех местах лучше всех. Этот проведет.
– Звони ему.
Бексолтан стал набирать номер, и полковник вышел вперед, чтобы чужие широкие спины не застилали горизонт, и, стоя в одиночестве, поднял к глазам бинокль.
Свет, горящий во многих окнах корпусов, и фонари на аллеях городка сами по себе не привлекли бы такого пристального внимания, если бы не непривычное скопление машин перед одним из корпусов. Мартинес даже не сразу сориентировался, какой это корпус, и почему-то подумал, что машины собрались у административного корпуса. И только с биноклем, рассмотрев все внимательнее, понял, что непривычная суета происходит около жилого корпуса, где жил профессор Скипидаров. То есть у того корпуса, куда и направлялась группа полковника. А, рассмотрев машины, он убедился, что они принадлежат полиции. Кроме того, там стояли две машины «Скорой помощи». Значит, в корпусе что-то произошло.
– Что там? – закончив разговор по телефону, Бексолтан подошел ближе к полковнику.
– Полиция, «Скорая помощь», еще какие-то машины. Много людей. И не все из лыжников, много посторонних. – Мартинес протянул бинокль своему помощнику. – Может, ты что поймешь?
Бексолтан смотрел еще дольше, чем полковник.
– Одного человека я узнал, – сказал наконец, продолжая наблюдение. – Но на него я с большим удовольствием посмотрел бы в прицел «винтореза». Тот спецназовец, что мне харю разукрасил. До сих пор голова болит. Остальных не знаю. И что случилось, не пойму. Предположить могу только какую-то массовую драку, хотя там и драться было некому. Люди больше солидные.
– «Боевой экскаватор» разбушевалась? – предположил полковник.
– Тогда «винторез» мне дайте, – вступил в разговор Ризван и осторожно потрогал левую половину своего лица. Синева проступала даже через многолетний загар, а опухоль стала к утру только более заметной.
– Да, вон она, появилась там, – сообщил Беслан. – Ходит, расспрашивает. В корпус пошла. Она ведет себя так, словно это ее сильно касается. Других не пускают, ее пустили. Но нам с этого места ничего не рассмотреть. Нужно метров на сто в сторону перейти. Вправо…
Мартинес, молча согласившись, отстегнул лыжи и по плотному насту первым пошел в сторону, чтобы попытаться рассмотреть что-то под другим углом. Бексолтан с Ризваном пошли за ним. Остальные остались на месте. Отсюда было видно то, что происходит перед дверьми корпуса и сбоку, где тоже столпились люди.