* * *
Николая разбудил утром деликатный стук в дверь. В номер вошли двое японцев в форме вольнонаемных, принесли плащ, костюм, рубашку, галстук, белье и туфли. Все новое, уже идеально подогнанное на Галицкого. В бумажном пакетике оказались бритва, брусок душистого мыла, помазок и бритва.
— Господин Ихара заедет за вами через час, — сообщив это, вольнонаемные удалились.
Побритый, облачившийся в дорогой костюм, Галицкий выглядел так, словно собирался на дипломатический прием. Он ожидал Ихара, стоя на крыльце. Легковая машина камуфляжной раскраски показалась из-за поворота. Николай устроился на заднем сиденье. После приветствия коротышка, сидевший впереди, спросил:
— Курите? — и протянул еще не распечатанную пачку сигарет и коробок спичек.
— Не откажусь.
Когда Николай хотел вернуть пачку, Ихара тут же замахал на него руками.
— Берите себе.
Машина миновала тщательно охраняемый КПП и покатила степным проселком. Ехали недолго, километров пятнадцать. Впереди показались стоящие посреди степи ангары, выложенная металлическими перфорированными полосами взлетная полоса. Николай и не подозревал раньше о наличии здесь аэродрома. Вообще-то, он раньше не так часто выбирался из Харбина. Ну, что делать в пустынной степи? Весело трепетал полосатый матерчатый конус, указывая направление ветра. Солдат-сигнальщик с флажками неторопливо расхаживал у приземистого здания с маленькими окнами. Господин Ихара выбрался из машины. Утренний воздух был чист, морозен. Местами лежал снег. Новые кожаные туфли Галицкого приятно поскрипывали. Японец смотрел в небо.
— У вас большая практика в городе? — спросил он.
— Как когда, — уклончиво ответил Николай. — Раньше дела шли лучше. Когда война началась, у людей стало меньше денег.
Ихара хмыкнул, ведь сказанное Галицким как бы подразумевало, что война вскоре закончится и все вернется на свои места.
— Нам требуются образованные медики с большой практикой. Есть уникальная возможность проводить научные исследования. И деньги платят хорошие.
— Я бы предпочел практиковать самостоятельно. Помогу вам сегодня-завтра. Я человек консервативный.
— Я тоже так когда-то думал, — проговорил Ихара.
В небе раздался еле уловимый звук двигателей. Вскоре на горизонте показался двухмоторный гражданский самолет. Он шел невысоко, пронесся над головами, заложил вираж и, выровнявшись, опустился, замер после короткой пробежки. С откинутого трапа легко сбежал высокий мужчина в кожаном плаще. Вскинул руку в нацистском приветствии. Ихара сложил ладони у груди и слегка склонился.
— Доктор Ихара, — произнес немец, и Галицкий перевел его. — Я наслышан о ваших опытах в области выживания в экстремальных условиях. Достойная работа.
— Рад слышать это от вас, доктор Гросс. Знакомьтесь, наш переводчик Николай Галицкий.
— Русский? — удивленно вскинул брови немец, пожимая Николаю руку. — Вот уж не ожидал.
— Я и сам не ожидал, — признался поручик. Ко мне обратились только вчера вечером.
— Все, что ни происходит в этом мире, — к лучшему, — ухмыльнулся Гросс.
— Даже война? — не удержался и спросил Николай.
— Война в особенности. Она позволяет решить многие проблемы, на которые у политиков в мирное время не хватает решимости. Да и в медицине, особенно в хирургии, многие открытия совершаются в военное время. Появляется государственное финансирование, обилие человеческого материала.
В машине Гросс с Николаем устроились на заднем сиденье, Ихара рядом с водителем. Немец с некоей тоской во взгляде смотрел на ровную степь, простирающуюся по обе стороны от дороги.
— Пейзаж формирует психику нации, — проговорил немец. — Для кочевника невыносимо видеть вспаханную землю. Ведь она непригодна для выпаса скота. Для него это святотатство. Потому кочевники-монголы и сжигали во время набегов европейские города.
— Так продолжалось не очень долго, — возразил Николай. — Со временем в плен к монголам стали попадать образованные китайцы. Они-то и объяснили правителям кочевников, что куда выгоднее не разорять города и убивать их жителей, а просто обкладывать данью. Если сам не умеешь заниматься каким-то делом, то пусть его делает другой.
— Странная у вас мысль, но, кажется, верная, — похвалил Гросс. — Вы, как понимаю, воевали в прошлую войну?
— Довелось.
— Интересно было бы с вами поговорить об этом. Но в первую очередь работа.
— В первую очередь завтрак, — обернулся Ихара. — Я не знал, какую кухню вы предпочитаете. Поэтому приготовили и блюда европейской кухни, и традиционные японские.
— Давайте обойдемся без завтрака, господин Ихара. Я неголоден и уже пил кофе. Освободим лишний час для работы.
— Не боитесь испортить себе аппетит?
— У меня крепкие нервы, и я не очень впечатлительный.
Впереди уже отливали в лучах утреннего солнца корпуса «Отряда 731». Гросс с уважением покачал головой.
— Построено с размахом.
— И оборудование самое лучшее, современное.
— Не сомневаюсь.
— Предлагаю начать знакомство с нашим «отрядом» с так называемой выставочной комнаты, — предложил Ихара.
— Вы хозяин, вам и решать, — согласился немец.
У Галицкого никто согласия и не спрашивал.
В кабинете господина Ихара все надели белые халаты, Гросс оставил свой багаж. Поскольку Галицкий не представлял себе, что и где находится, то дорогу показывал японец. Встречавшиеся в коридорах сотрудники «отряда» чуть заметно косились на Николая и немца, чувствовалось, что европейцев здесь видят нечасто.
— А вот и наша выставочная комната, — Ихара распахнул дверь и почему-то не пропустил впереди себя гостей, первым шагнул сам.
Лишь когда Галицкий переступил порог, он понял причину этого. Даже у него — фронтового медика, навидавшегося всяких видов, перехватило дыхание. Вдоль всех стен располагались крепкие стеллажи, заставленные стеклянными цилиндрами сантиметров сорок в диаметре и высотой сантиметров шестьдесят. В них в спирте, в формалине плавали отрезанные человеческие головы: китайцы, русские, монголы. Среди них были абсолютно целые, распиленные с обнажившимся мозгом, простреленные навылет. Казалось, все они смотрят на вошедших и беззвучно спрашивают: «Почему, зачем мы оказались здесь?» Имелись и головы с разложившимися лицами, так что даже понять, к какой расе они относятся, было невозможно. Гросс подошел к одному из цилиндров — череп был распилен вдоль канала огнестрельной раны, было отчетливо видно, как пуля изувечила мозг.
— Как вы сделали такой изумительный образец? — спросил Гросс.
— Распиловка замороженного трупа мелкозубчатой пилой позволяет получить идеальную картину. Вот, посмотрите на это, — Ихара повел рукой, указывая на еще один цилиндр.