— Ты по-прежнему любишь меня? — спросил Галицкий, заглядывая ей в глаза.
— Конечно, — Маша сильней прижалась к нему.
— За мной гонятся. Мне нужно сделать новые документы, и мы уедем с тобой отсюда. Здесь скоро будет война. Когда Советы одолеют немцев, они пойдут на Японию. У меня есть деньги, много денег, — Галицкий бросил на кровать расстегнутый портфель, пачки банкнот рассыпались по одеялу, Маша ойкнула, заговорила горячо:
— Мы сможем жить на них в Японии безбедно. Война кончится. Американцы не рискнут высаживаться на острова. Император согласится на капитуляцию. Поедем со мной, у отца был второй паспорт, он сохранился. Незадолго до смерти у него вытащили бумажник с документами, и пришлось делать новый паспорт. Его забрали в обмен на свидетельство о смерти, а потом пришел мальчишка-китаец, сказал, что нашел документ на улице. Мы для азиатов все на одно лицо, у тебя такая же борода сейчас, как и у покойного папы. Я уезжаю сегодня в десять вечера…
— Хорошо, — произнес Галицкий, глядя из-за плеча Маши. — Купи билеты и мне, встретимся на вокзале. У меня еще есть одно дело, которое я должен закончить. Не люблю оставаться должником.
Николай отстранил Машу и выскользнул из квартиры…
…Легковой автомобиль остановился у калитки особняка в Харбине. Уставший Ихара попрощался с водителем и отпустил его. Начальник отдела закурил, стоя у калитки своего дома. Из тени вышел солидный, дорого и со вкусом одетый мужчина.
— Господин Ихара? — спросил он.
Доктор медицины повернул голову и с ужасом признал в подошедшем Галицкого. Ихара даже вскрикнуть не успел — остро отточенный супинатор с хрустом вонзился ему в грудь и провернулся. Поручик ловко перебросил тело через ограждение и, перегнувшись через заборчик, увитый глициниями, тихо произнес:
— Это тебе за всех нас. И за тибетского монаха в отдельности.
Прошагав квартал, Николай бросил самодельный нож в урну и взял такси.
Маша нервно ходила по перрону.
— Наконец-то! — бросилась она к Николаю. — Скорей, наш поезд уже отходит. Где ты был?
— Я же говорил. Неотложное дело. Я уже все уладил.
Проводник махал рукой.
— Поезд отправляется. Заходите.
Маша и Николай сидели в купе вдвоем. Они обнимались.
— Я уже не чаяла увидеть тебя живым, — шептала девушка.
Николай словно ее и не услышал:
— Я не успел спросить, как называется тот город, где тебе после смерти матери достался дом?
— Хиросима, — нежно проговорила Маша. — Мы будем жить там с тобой долго и счастливо и умрем в один день.
— Ты говоришь глупости. Я много старше тебя. Я буду стараться, но все равно умру раньше, а ты будешь еще жить.
— Все равно мы умрем в один день, потому что я так хочу, — засмеялась Маша и в первый раз поцеловала Николая в губы.