— Мне надо, чтобы нас заметили!
— Зачем?
Мурыгин остановился, взял друга за лацканы плаща, взглянул в глаза. За полтора дня трезвости лицо Костика разительно изменилось к лучшему, хотя моложе не стало: раньше одутловатое, теперь оно подобралось, сложилось в выразительные, философские, прах их побери, морщины.
— Костик, — зловеще-вкрадчиво молвил Сергей Арсентьевич. — Только честно… Ты что? Собрался здесь навеки поселиться?
Кажется, Костик опешил. Вопрос был задан слишком прямо. До неприличия прямо.
— Н-ну… — Он замялся. — Скоро совсем тепло станет…
— Станет… — нежным эхом откликнулся Мурыгин. — Лето придёт… А потом кончится. И что ты здесь будешь делать зимой?
— До зимы ещё дожить надо, — уклончиво проговорил Костик.
— Тоже верно… — Мурыгин покивал. — А доживёшь?
— В городе, думаешь, бомжевать лучше? — хмуро огрызнулся Костик. — Там сейчас и в подвалах конкуренция. Все норки заняты. Ткнут ножиком… Или придут эти… мальчики из приличных семей с бейсбольными битами… попрактиковаться…
— Да почему бомжевать? — снова выходя из себя, воскликнул Сергей Арсентьевич. — Почему обязательно бомжевать?
— А как иначе? Дома нет, работы нет…
— Хорошо! Жрать ты что здесь будешь? Или думаешь, он тебе миску поставит?
Костик опечалился. Возразить было нечего.
— А что это нас давно не гладили? — недовольно спросил он, откровенно выходя из разговора. Огляделся. Брезентовый горбик возле обширного низкого пня окутывало знакомое золотистое мерцание, причём на этот раз оно казалось ярче, подвижнее…
— Он нам не палатку там рушит? — обеспокоился Мурыгин, и оба кинулись к брошенному имуществу.
Имущество оказалось цело и невредимо, зато нечто странное происходило с пнём. Вернее, уже произошло. Широкий неровный спил, каким был, таким и остался, а вот по кромке расположились грозди иссиня-чёрных наростов, будто выдавленных из промежутка между корой и древесиной. Внезапно Сергею Арсентьевичу почудилось, что воздух за его спиной уплотнился и подпихнул поближе к увенчанному смоляными наплывами пню.
Пошатнуло и Костика.
— Хм… — озадаченно сказал он и посмотрел на Мурыгина.
Потом шагнул к странным образованиям и с опаской одно отломил. Раздался лёгкий, но сочный хруст.
— Чёрт-те что, — помыслил вслух Костик. — Не гриб, не кактус… Может, правда что-нибудь инопланетное?
Осмотрел, понюхал. Судя по выражению лица смельчака, аромат от обломка исходил приятный, соблазнительный.
— Костик! — сипло предостерёг Сергей Арсентьевич. — Даже и не вздумай! Траванёшься — кто тебя вытаскивать будет?
Стоеростин глянул через плечо, но не на Мурыгина, а в сторону овражка. Спасатели уже прибыли. В крайнем случае впрыснут чего-нибудь… откачают…
Куснул, жевнул — и, приподняв брови, замер. На секунду Мурыгин испугался, что Костик вот-вот закатит глаза и грянется замертво оземь. Ничего подобного! Сунул отломленное в рот целиком и сладострастно захрустел. Уставил на Сергея Арсентьевича очумелые глаза, затем снова нагнулся над пнём. На сей раз оторвал сразу два отростка: один — себе, другой — товарищу.
Тот попятился.
— Даже не предлагай! — решительно предупредил он.
— Ну и дурак! — сказал Костик.
* * *
Так Стоеростин и не уразумел, что ужаснуло Мурыгина. Отравиться боишься? Ну я ведь на твоих глазах только что ел — и хоть бы хны! Выглядит, что ли, чересчур экзотически? Да на рынках сейчас и не такую экзотику продают…
Нет, причина, конечно, была в другом. Вспомнилось Сергею Арсентьевичу им же самим произнесённое недавно слово «миска» — и ожгло подобно оплеухе. Всё предыдущее — ладно, спишем как-нибудь, переживём. Ну погладили, ну с постели утром стряхнули… Но миска!..
Большего унижения Мурыгин просто представить не мог.
— В город со мной пойдёшь? — отрывисто спросил он.
— Чего я там не видел! — хмыкнул Костик.
— Как знаешь, — холодно молвил Сергей Арсентьевич. Не прощаясь, подхватил сумку и двинулся по бывшей дороге, похожей теперь на коротко постриженный газон. Кстати, на месте исчезнувших домов травка тоже произрастала особенно охотно. Пожалуй, если произвести аэрофотосъёмку, вышла бы довольно подробная карта материальных убытков, где каждая пропажа отмечена зелёной заплаткой.
В Мурыгине просыпался бизнесмен. Не надо никакой аэрофотосъёмки! Выйти в Интернет, скачать снимок со спутника, распечатать, оформить и продать любителям уфологии, пострадавшим дачникам… Раисе Леонидовне, естественно, втридорога…
Спекуляции его были прерваны ласковым шершавым прикосновением большой незримой ладони, чудесным образом прошедшей сквозь одежду. «Иди, котик, иди, погуляй…» Вновь стало обидно за себя и за человечество. Фыркнул, встряхнул спиной…
К овражку успели подогнать чудовищных размеров автокран и теперь подводили тросы под брюхо амфибии. На прохожего внимания не обратили. Тот приостановился, поискал глазами старшего по званию, но все были настолько свирепы и сосредоточенны, что Мурыгин решил не связываться и пошёл дальше.
* * *
В телецентр его не пустили. Остановили на проходной, спросили имя и фамилию, долго шарили по каким-то реестрам и наконец ошеломили известием, что пропуск на Мурыгина почему-то не выписан.
— Наверно, забыли. Сейчас спросим. Вы в какую редакцию?
Сергей Арсентьевич и сам бы хотел это выяснить.
Однако, стоило ему признаться, что явился он сюда, так сказать, самочинно, без предварительной договорённости, возле турникетика возник пожилой шкафоподобный охранник и попросил покинуть проходную. Вдруг террорист!
Вновь оказавшись на руинах тротуара с пробивающейся в разломах травкой (с советских времён, что ли, не ремонтировали?), Мурыгин сплюнул, закурил. Минуты через полторы турникет провернулся и стеклянная дверь отворилась, пропуская сутулого, смутно знакомого мужчину, чьё длинное лицо, казалось, состояло даже не из морщин, а из каких-то наплывов, как на том пеньке. Вышедший поправил на плече ремень кофра и тоже достал пачку сигарет. Бегло кивнул Сергею Арсентьевичу, затем всмотрелся попристальней.
— Никак Серёга?..
Пришёл черёд всмотреться Мурыгину.
— М-м…
— Мстиша Оборышев, — любезно напомнил телевизионщик. — Совсем, смотрю, олигархом стал — не узнаёшь…
Да-да-да! Мстиша Оборышев. Редакция культуры, если не изменяет память…
— Какими ветрами?
— Сенсацию пытался пронести… — сердито сказал Мурыгин. — Под полой. Через проходную.
— Удачно?
— Нет.
— А! Ну да… Вижу-вижу… Что за сенсация?