— А то нет? Сам же говорил: приручаются плохо…
Однако противостоять мордастому было сложно.
— Ну, край как нужна, земляк… — ныл детина. — Не нужна была бы — не просил…
— Да не пойдёт она к тебе! — нашёлся тинейджер. — раз щипаться начала — ни за что не пойдёт…
— А ритуал? — с надеждой вспомнил тот.
— И ритуал никакой не поможет. Вот к ней, — указал хозяин на даму, — пойдёт запросто! Потому что погладила… мохнатой лапой…
Дама вновь широко раскрыла глаза. На пухленьком личике её обозначилось приятное удивление. Облизнула губки, скривилась от нерешительности. Так в итоге и не устояла. Уж больно велик был соблазн.
— Только, знаете… — пролепетала она, свинчивая с мизинца тоненькое колечко. — Этого же, наверное, мало…
Хмурый подросток с досады чуть не плюнул. Хотел от одного покупателя отбиться, а в итоге нарвался на второго.
— Да я ж сказал уже: не в этом дело… — буркнул он, нехотя принимая крохотное ювелирное изделие и выискивая пробу. — На количество металла барабашки не смотрят. Они на качество смотрят.
— Слышь, земляк… — Детина уже чуть не плакал, видя, что чаемое приобретение на глазах уплывает из рук.
— Ну а что «земляк»? — огрызнулся тот. — Я ж её на тебя не науськивал, правда? Сама хозяйку выбрала…
До этого мгновения всё шло как по нотам, а вот слово «хозяйка» прозвучало явно преждевременно. Дама насторожилась.
— Позвольте, — встрепенулась она, не сводя глаз со своего колечка в чужих руках. — А если всё-таки убежит?
— Вряд ли, — успокоил подросток. — А убежит — вернём. Учитель мой — Ефрем Нехорошев, человек известный… Адрес я вам сейчас напишу… — С этими словами он подбросил колечко на ладони — и замер с полуоткрытым ртом.
Ювелирное изделие испарилось на лету. Не веря, повернулся к даме.
Дамы не было. Надо полагать, исчезла одновременно с колечком.
— Не крути башкой — шея отломится, — надменно посоветовали неподалёку.
В опасной близости от жуликов возвышался сумрачный юноша атлетического сложения. Хуже этой встречи оба обладателя кожаных курток и стриженых голов мало что могли себе представить. Перед ними стоял Глеб Портнягин, в прошлом хулиган и гроза Ворожейки, а ныне ученик старого колдуна Ефрема Нехорошева, на которого имел дерзость сослаться младший из кидал.
— Что, Капитон? — недобро поглядывая на мордастого, полюбопытствовал питомец чародея. — Пустоту на золотишко меняем?
— А-а?.. — Мордастый Капитон очумело оглянулся туда, где несколько секунд назад располагалась почти уже облапошенная дамочка в бежевом плаще.
— А это фантом называется… — любезно пояснил пришелец. — Как видишь, кое-что уже умеем.
Здесь он, конечно, малость прихвастнул. Соорудить столь достоверный призрак Глебу Портнягину при всей его одарённости было бы не под силу. Даму с колечком, разумеется, сотворил старый колдун Ефрем Нехорошев, которому тоже надоело, что вот уже который раз подряд его подставляют какие-то мазурики, продавая от имени известного кудесника липовых барабашек.
— Сначала на Тихих Омутах лохов шелушили, — задумчиво продолжал ученик чародея, — а теперь до Ворожейки добрались? Третий день вас, гадов, караулю…
Тут наконец кадыкастого бритоголового подельника осенило — и, распугивая крабовидную листву, лжевладелец лжебарабашки опрометью кинулся к выходу из сквера. Погони не последовало — мстителя интересовал только сам Капитон Недоступин, тоже личность достаточно известная. Во всяком случае, на Тихих Омутах.
— Я ж тебе за учителя, — надвигаясь на прощелыгу, с нежностью известил Глеб, — астральную пасть порву — будешь потом чуть что к травматологу бегать… Из-за таких, как ты, люди колдунам верить перестают. Материалистами становятся…
Вес у противников был приблизительно равный, но, сойдись они на ринге, ставки делались бы исключительно на плечистого рослого Глеба. Однако мордастый проходимец и не помышлял о бегстве: судорожно расстегнув кожаную куртку, извлёк грубо вытесанную деревяшку странной формы — этакий эфес без лезвия — и злорадно осклабился.
— А на астральный меч ты давно не нарывался? — с вызовом осведомился он, занося руку.
Глеб Портнягин самоубийственно шагнул вперёд — и Капитон торопливо взмахнул незримым клинком. По идее, астральный меч должен был развалить надвое тонкоматериальное тело Глеба, что в большинстве случаев ведёт к немедленной потере сознания. Но ничего подобного не произошло. Портнягин лишь усмехнулся. Возможно, он заранее предвидел подобный поворот событий и пододел что-нибудь заговорённое. В отчаянии Капитон повторил удар. В ответ неумолимая ухватистая пятерня Глеба рванула мазурика за толстую золотую цепуру — и началось торжество справедливости.
Дождавшись, пока мерзавец — сначала ползком, потом на карачках, потом заплетающимся шагом и наконец грузной прихрамывающей трусцой — покинет сквер, ученик чародея нагнулся и поднял с асфальта грубо вытесанную рукоять астрального меча.
Изделие было ему хорошо знакомо. Полгода назад, выйдя на свободу и даже не помышляя ещё о том, чтобы стать учеником Ефрема Нехорошева, он сам выстругал эту штуковину в надежде сбыть на проспекте какому-нибудь лоху. Чёрт его знает, у кого перекупил её потом мордастый Капитон!
Несколько мгновений Портнягин растроганно смотрел на деревяшку, потом улыбнулся и спрятал во внутренний карман куртки. На память.
Государственные дела требуют более смелой морали…
Мишель Монтень
Вторжение прогресса в повседневность старый колдун Ефрем Нехорошев, как правило, принимал с кислой миной, и вовсе не потому что сомневался в безотказности бытовой техники — скорее наоборот. Да, рассуждал он, сотовый телефон не подведёт, но ты ж потом десять раз за голову схватишься: лучше бы он подвёл, мыльница чёртова! Последнее приятное исключение имело место лет десять назад, когда Ефрем среди ночи набрал по ошибке номер взрывного устройства — и поднял на воздух пустой крытый рынок за восемь часов до намеченного террористами срока, угодив аккурат в те двадцать минут, что потребовались сторожу для похода в круглосуточный магазин.
Все прочие пережитые им звонки — как входящие, так и исходящие — никому, помнится, радости не принесли.
Из множества перебывавших у Ефрема учеников один только Глеб Портнягин обладал мужеством время от времени высказаться в защиту прогресса.
— Давай тогда в каменный век вернёмся! — задиристо предлагал Глеб. — Ни науки, ни техники… Благодать!
— Давай, — невозмутимо соглашался чародей. — Смеху будет… Ты ж, там без железяк своих пропадёшь, а я — вот он, я! Хоть в каменный век отправляй, хоть в бронзовый — выживу, Глебушка, выживу, не боись…
— Но мы-то не в каменном веке живём!