— Кто ты? — просипел человек.
— Как видишь, не кочевник, — несколько надменно ответил Влад. — Точнее, не совсем кочевник. И уж, во всяком случае, не грязный.
— Чего ты хочешь?
— Знать, — сказал Влад. — Ты — один из Приручивших металл?
Лежащий язвительно покривил бледные, обметанные сыпью губы.
— Я его владыка.
Чага даже не ужаснулась этим страшным словам. С камнями в руках она стояла, готовая не раздумывая выполнить любой приказ: убить, умереть, прикоснуться к металлу. Она была сейчас орудием Влада, и хорошо, что так. Иначе она бы, наверное, просто сошла с ума.
Влад задумчиво прикладывал сталь к припухлости на правой щеке.
— Мы не причиним тебе вреда, — сообщил он вдруг лежащему.
Тот презрительно засмеялся.
— А вы и не сможете! — сказал он. — Металл следит за каждым вашим движением! Я нарочно поддался тебе, для забавы… Стоит мне приказать, и металл убьет вас!
— Прикажи, — негромко попросил Влад, и человек уставился на него в страхе.
Влад вздохнул.
— Пока тебя здесь не было, — сказал он, — я все осмотрел. Если не считать вот этого, — Влад качнул оружием, — здесь ничего уже не работает. Либо сломано, либо… либо лишено силы. Светильники еще, правда, горят, но, думаю, на последнем издыхании… Твой металл не сможет нас убить. Он состарился и умер задолго до твоего рождения.
Связанный извернулся и все-таки сел. Бледное костистое лицо его было перекошено злобой.
— Ложь! — крикнул он. — Стареют и умирают люди! А металл бессмертен!
— Смотря какой металл, — спокойно заметил Влад. — Меня, например, интересует тот, что летает над степью.
— Он ворвется сюда и убьет вас! — крикнул связанный владыка.
— Сомневаюсь, — сказал Влад. — У него очень слабые (непонятное слово) возможности. Если присыпать осколок землей, он его уже не видит. Это знают даже грязные, как ты выразился, кочевники. Ты что же, хочешь нас уверить, что металл может проникнуть взглядом сквозь скалу?
— Да! — хрипло сказал человек. — Может!
Влад усмехнулся устало и покачал головой.
— Как ты управляешь металлом?
Лицо владыки застыло, стало отрешенным.
— Я прошу его, — начал он почти шепотом, но потом голос его наполнился яростью. — Я прошу его поразить грязных кочевников, отвернувшихся от него, предавших его, обратившихся к камню и кости!.. Я прошу поразить его склоны предгорий, чтобы ни один из отступников не приблизился к его обители!..
— И он всегда выполняет твои просьбы?
Владыка прикрыл синеватые бьющиеся веки.
— Нет… — еле слышно выдохнул он. — Не всегда. Он позволил прийти сюда вам… Видно, правда наступают последние дни мира… Повелевать металлом может лишь непорочный и чистый, какими были первые владыки, а я…
Влад невольно покосился на покрытые грязными потеками босые ноги мужчины.
— Ну хорошо, — сказал он. — А могу я встретиться и поговорить с главным владыкой?
Связанный вскинул голову и грозно раскрыл глаза.
— Ты и так говоришь со мной!
— Что?! — Влад опешил. — А… остальные?
— Остальные подчинены мне, — последовал высокомерный ответ.
Некоторое время Влад ошеломленно молчал. Потом заговорил, слегка запинаясь:
— Допустим, так, но… У вас же должно быть какое-то главное… святилище… Место, где хранится вся… Как бы это сказать?.. Вся мудрость, все знания о металле…
Оскалившись, связанный подался к Владу, словно пытаясь дотянуться зубами до его горла.
— Да! — выкрикнул он. — Такое место было! Но ты уже осквернил его, грязный кочевник!
Плечи у Влада обмякли, он медленно поднялся с корточек и растерянно оглядел помещение: расколотый экран с двумя черными пробоинами, облезлые кожухи, обрывки проводов…
— Как, это?.. — упавшим голосом переспросил он и ответа не получил. Огляделся еще раз, нахмурился и снова повернулся к связанному.
— Кто-нибудь еще должен сюда прийти?
— Сюда позволено входить только мне, — сквозь зубы произнес владыка. — Но если я не вернусь, сюда, конечно, придут…
— Вот и хорошо, — устало проговорил Влад. — Они тебя и развяжут… Присмотри за ним, Чага.
Он скрылся за нагромождениями металла. Снова загремели и заскрежетали по полу передвигаемые предметы. Вернулся Влад без оружия, но с гибким черным корешком, которым он связал владыке еще и ноги.
— Вот так, Чага, — проговорил он с виноватой беспомощной улыбкой. — Знаешь, еще когда увидел эту нору, подумал: зря мы сюда идем. Так и вышло… — В голосе его вдруг зазвучала горечь. — Конечно, за тысячу лет они все растеряли, все забыли… Оказывается, ты знаешь о металле гораздо больше, чем он…
— Ты лжец! — прохрипел лежащий, яростно извиваясь. — Ты выйдешь отсюда, и металл поразит тебя!..
— Может быть, — ответил ему Влад. — Но даже в этом случае ты будешь ни при чем… Пошли, Чага!
Она повиновалась и молча двинулась за ним. Они шли по металлу среди опасно шевелящихся бликов к стальной громаде, прорезанной узким прямоугольным проходом. Чага отвела протянутую Владом руку и перешагнула порог сама, без помощи. А дойдя до первого поворота, вдруг поняла, что жива, и, привалясь к шершавой стене, начала медленно оседать на пол.
Он подхватил ее, поднял на руки и вынес из туннеля. Спрыгнул на хрустнувший щебень и то ли сбежал, то ли съехал вниз по склону. Громоздились серые в прожилках скалы, в синем небе знакомо взблескивали паутинчатые спирали внимательного металла.
В низинке их ждали стреноженные звери. Чага уже приходила в себя. Влад посадил ее на траву, снял с запястий ременные петли так и не пригодившихся кистеней. Кинул оба в седельные сумки и принялся навьючивать черно-коричневого Уголька. Потом, нетвердо ступая, подошла Чага и стала помогать.
Они уже были в седлах, когда что-то звонко ударило в камень и заныло, улетая прочь. И тут же в отдалении раздался такой звук, будто лопнула скала.
Влад крутнулся на Седом звере. В черном проеме туннеля виднелась человеческая фигурка. Во вскинутой руке мерцала стальная крупинка. Вот она сверкнула, окуталась дымом, и последовал новый щелчок о камень.
— Гляди-ка, — вымолвил Влад. — Развязался…
Он приподнялся в седле и закричал:
— Уходи!.. Уходи, дурак! Металл смотрит!..
Ответом был третий выстрел. Фигурка спрыгнула с бетонной кромки и, увязая в щебне, двинулась к ним. Призрачные серебристые штрихи пронзили воздух — металл почуял цель.
— Самоубийца… — растерянно сказал Влад Чаге, неотрывно глядя на сползающую по склону фигурку.